Коммунальные войны - [3]

Об асфальт спотыкается взгляд.

И судьбы огонечек невзрачный

Вмиг взрывает скопившийся яд.

В этой Богом забытой вселенной

От бессмыслицы не продохнуть.

Не уйти от печали настенной,

Без кошмарного сна не уснуть.

И предзимним пейзажем пропитан

Горизонт твой далекий насквозь.

Словно жизнь, что о годы разбита,

Шепчет: "Боль мою ты подморозь".

* * *

Склоняясь к весенней, цветущей прекрасной природе

Капризную жизнь приструни молчаливым упреком.

Пожалуйста, больше не думай о русском народе.

Его не осталось, поэтому так одиноко.

Тебе не простят рассуждений, сомнений, насмешек…

Стремленья к космическим далям и звездам холодным

Не жди пониманья от скучных, зарвавшихся пешек,

Ведь тот, кто родился холопом — не будет свободным.

* * *

Скука состояний инфернальных.

Ужасы, которым нет конца.

Сказки для глухих и ненормальных.

Вечность, позабывшая Творца.

Что еще осталось нам с тобою?

Бросить все и заново поднять?

Спорить до безумия с судьбою?

Песни для Вселенной сочинять?

Время наполняется Пространством,

Или, может быть, наоборот…

И печаль, своим непостоянством,

В клочья ожиданье счастья рвет.

Попадает в кровь бесчеловечность.

Чтобы сердце мигом остудить.

Чтобы душу в ледяную Вечность,

В ледяную сказку превратить.

Застывает взгляд больной и строгий.

Застывает время на часах.

Остается звездный свет дороги,

Отраженный в сумрачных глазах.

Все возьмет опять и повторится,

Даже эти строки… Вот, смотри,

С этим приговором не смирится

Кто-то новый в проблесках зари.

* * *

Смертельная боль,

Ледяная печаль.

Что хочешь, но только от жизни уволь.

И выброси вдаль.

Картина ясна,

Как ясен закат.

И копия, снятая с сердца, верна.

Я выброшен в ад.

На кромке стола —

Сгустившийся бред.

И наша Россия сквозь муки пришла

В сжигающий свет.

* * *

Смонтируй новое кино

Из ужасов последних лет.

Из звезд, которым все равно,

В какую тьму летит их свет.

Создай туманную страну,

Из сумрака своей души.

Больную, черную весну

Возьми в ладонь и опиши.

Построй нелепый, странный дом,

Где жизнь замерзнет на века,

Где на столе, почти пустом,

В бокале грусти два глотка.

* * *

Туманный день туманной жизни,

И разговоры ни о чем…

Воспоминанье об отчизне,

Согреты солнечным лучом.

Воспоминанье об эпохе,

Сошедшей в книги навсегда,

Хранимое в глубоком вздохе,

Запрятанное в города.

В стенах величественных зданий,

Ты видишь отблески побед,

И невернувшихся с заданий

Войны, строителей ракет…

А современность удручает

В ней нет присутствия веков.

И ничего не означает

Душа… так пару пустяков.

* * *

У времени глаза убийцы,

И взгляд, похожий на стилет.

И губы, как у кровопийцы,

Что сводят все мечты на нет.

Команда хаоса на марше.

Сезон кошмаров на дворе.

Мы никогда не станем старше:

Ни в январе, ни в декабре.

Оставим жалкие попытки

Казаться лучше, чем мы есть.

И молча примем жизни пытки,

Которых в ней не перечесть.

Все явственней ночей усмешка,

Полночных стрелок хохот злой…

Душа — непроходная пешка

На шахматной доске любой.

* * *

Флаг отчаянья трепещет

На ветру.

И добро из сердца хлещет

Поутру.

И негаданно нежданно

Зло пришло.

И себя опять престранно

Повело.

Ты становишься ненужным

Никому.

Все бредут рядами, дружно —

Прямо в тьму.

И хотя в миры иные

Брошен взгляд,

Их витрины ледяные

Дарят Ад.

* * *

Это зло притворилось добром

И по кругу тебя прогоняет.

Это некто бильярдным шаром

Душу в лузу пространства вгоняет.

Это жизни твоей нищета

Тщетно бьется в загадочном мраке.

Это сердце читает с листа

Непонятные нотные знаки.

За стеной притаился кошмар,

И судьба твоя корчиться в муках…

И проклятьем становится дар,

Воплощаясь в трагических звуках.

* * *

Это только все дороги вечности.

Это только контуры зимы.

Это только пена бесконечности.

Пограничье сумрака и тьмы.

Оставляя вмиг все неизбежное,

Оставляя сны и города,

Время превратилось белоснежное

В серое пространство без труда.

Незачем блуждать теперь по линии,

Линии войны добра и зла.

Любоваться кровушкой на инее,

Что тебе никак не помогла.

* * *

Я выведу время на чистую воду,

Глотками его осушая до дна.

И скотскую я проклинаю свободу

Во все времена, и на все времена.

И медленно звезды встают надо мною,

Я вскоре огнем разноцветным взорвусь.

И именем светлым — ночной тишиною

Когда-нибудь, где-нибудь я назовусь.

* * *

Я заворожен идиотической,

Злобной, хаотической волной.

То ли бесконечно иронической,

То ли бесполезной и смешной.

Жизнь моя, о, как ты разрушительна,

Как тяжел твой неизбежный бег…

И весна растопит так стремительно,

На вершинах сердца чистый снег.

Все дороги снова станут грязными…

Полно, нам дорог не выбирать.

Мы идем путями непролазными,

В ночь, туда, где легче умирать.

* * *

Я помещен в свирепый быт.

Вокруг я слышу хруст костей.

И для безумия открыт

Мой сон, для жутких новостей.

Хоть инфернальным бытием

Наполнен каждый новый вздох…

Я пополняю список тем

Смешеньем чуждых мне эпох.

Я пополняю лет набор,

Причудливою чепухой…

А жизнь стирает мой узор

Посредством музыки глухой.

* * *

Ядовитое слово срывается с губ,

Наполняя воздушные массы отравой.

Мир по-прежнему зол, бессердечен и глуп,

И торопится в бездну за призрачной славой.

Нет, наверно не кончится дело добром,

В промежутках пространств я опять замечаю,

Как виски отливают больным серебром,

А тоска стала цвета крепчайшего чая.

И сквозь этот простор, осененный бедой,