Комментарий к роману «Евгений Онегин» - [341]
Остановимся ненадолго, чтобы оценить хронологическую ситуацию. Мы сейчас увидим, что русскому посланнику юный арап мог достаться только между осенью 1702-го и летом 1705-го и что это, вероятнее всего, 1703 г. Отсчитывая назад, приходим к следующему выводу.
Путешествие в Турцию из его родного дома, расположенного в глубине страны, которую Ганнибалу, согласно «Немецкой биографии», пришлось покинуть в семилетнем возрасте («in seinem achten Jahre… nach Constantinopel gesandt»[985]) должно было продлиться гораздо дольше, чем подразумевается в бессмысленной отговорке «nicht lange nach», даже если его отправили кратчайшим в то время маршрутом — из провинции Тигре в северо-западную Турцию. Открывался он переходом к красно морскому порту, затем следовало трудное плавание по Красному морю до Суэца, еще один сухопутный переход к средиземноморскому порту и наконец долгое, чреватое опасностями и морской болезнью плавание в Стамбул. Учитывая трудности мореходства и многочисленные задержки, приходится отвести на все путешествие по крайней мере год, а может и больше, если взять в расчет, что Ганнибала могли послать в Турцию не морем, а караванным путем через Аравию и Сирию. Иными словами, если к 1703 г. он прожил в Константинополе около полутора лет>{297}, то есть с конца 1701-го, то родину он покинул в 1700 г.
Тут нам надо выбрать одну из возможностей: (1) или мальчик попал на константинопольский невольничий рынок в ходе обычной работорговли, или (2) его, как утверждает «Немецкая биография», тайно переправили из султанского сераля русскому послу с помощью великого визиря.
Принимая первое предположение, можно сказать только следующее: или агент русского посла подталкивал своего наемщика к большей щедрости, изображая молодого раба дворцовым узником благородного происхождения, или, что более вероятно, русский посол, приобретя мальчика самым обычным способом, состряпал экзотическую историю, чтобы удивить царя. Но раз уж за неимением лучшей гипотезы мы склоняемся к версии знатного происхождения Ганнибала, стоит взглянуть, какие исторические факты могли бы подкрепить содержание «Немецкой биографии», которая, сообщив, сколько пробыл Ганнибал в Константинополе, дает следующее идиотское обоснование его освобождению: «В это время в России царствовал император Петр Первый, который насаждал искусство и науки в своем государстве, распространяя их среди дворянства. Хотя ему удалось достичь в этом предприятии известных успехов, однако если иметь в виду громадную массу дворянства обширнейшей империи мира, то число проявляющих охоту к учению было весьма незначительно, что вызывало болезненное огорчение и озабоченность у блаженной памяти императора. Он искал способ обнаружить в народе <…> примеры и образцы для подражания. Наконец ему пришло на ум написать в Константинополь тогдашнему своему посланному, чтобы тот достал ему и переслал нескольких африканских арапчат, отличающихся хорошими способностями. Его министр в точности выполнил это повеление: он познакомился с надзирателем seraglio>{298}, где воспитывались и обучались пажи султана>{299}, и наконец, тайным и отнюдь не безопасным способом, при посредстве тогдашнего великого визиря, получил трех мальчиков…»
Один из них был Ганнибал.
Когда эра более или менее нормальных дипломатических отношений между Россией и Турцией еще не наступила, советник Петра I Емельян Украинцев (1660?—1708) был послан чрезвычайным послом в Константинополь, по окончании в 1699 г. затянувшейся и безрезультатной войны[986]. Он заключил мирный договор (3 июля 1700 г.), который должен был сохранять силу в течение тридцати лет, и возвратился в Россию[987]. В 1700–1701 гг. Россию недолгое время представлял в Порте важный посланец — князь Дмитрий Голицын (1665–1737), который находился в Константинополе только для ратификации договора.
Первым постоянным послом России, поселившимся в Турции (где он прожил двенадцать лет), стал граф Петр Толстой (1645–1729), получивший назначение 2 апреля 1702 г. и прибывший на место в августе. У власти находился тогда султан Мустафа II, которому оставалось править еще год, после чего он был свергнут (22 августа 1703 г.) в результате военного мятежа, длившегося 36 дней, организованного его братом Ахмедом III (которому суждено было править до 1730 г.). Первую аудиенцию Толстому Мустафа дал в ноябре 1702 г.
За время, интересующее нас (1702–1705), сменилось семь великих визирей. Первый из них, Хуссейн Купрулу[988], умный и любезный паша, ушел на покой 5 сентября 1702 г. При нем неожиданно выросла смертность среди турецких поэтов: в 1699 г. их умерло чуть ли не двенадцать человек. Следующим великим визирем (или, как тогда их называли в России, крайним визирем) стал Дальтабан из Сербии, которого европейские наблюдатели называли безграмотной скотиной и который среди иных своих мудрых и важных указов запретил христианам и евреям носить колпаки из красной ткани. Его не любили за вздорность, и спустя четыре месяца он был без лишнего шума удавлен дворцовым палачом. Преемником его 25 января 1703 г. стал Рами Паша, известный своей честностью и просвещенностью, писавший изысканные стихи. Он пал вместе со своим властелином, султаном Мустафой. Следующим великим визирем (с 23 августа по 16 ноября 1703 г.) и первым из служивших при султане Ахмеде был паша российского происхождения, министр юстиции Ахмед, насквозь продажный толстячок, прозванный Ульем за свою приземистую фигуру и страсть к накоплению сладких жизненных благ. Не прошло и четырех месяцев, как он был сослан в Лепанто, но перед этим его заставили вернуть нажитые нечестным путем богатства. Его преемник Хасан, зять султана, продержался менее года (до 28 сентября 1704 г.). Это был честный и сравнительно гуманный паша, грек по происхождению, и его уж никак нельзя было заподозрить в продаже иностранцу пажа султана. За ним пришел злобный и жестокий Калайликоз, люто ненавидевший французов и русских. 26 декабря 1704 г. его сменил Балтажи Мохаммед (бывший губернатор Джидды), коварный паша, продержавшийся до 3 мая 1706 г. Во время его правления, но не позднее лета 1705 г., Абрам Ганнибал был на корабле вывезен в Азов, поэтому нам нет дела до следующего великого визиря (тирана Али, 1706–1710); но если кто-то из этих именитых особ и был причастен к тайной отправке Ганнибала из сераля в русское посольство или на пришвартованный российский корабль, то я бы заподозрил Улья или Мохаммеда.
