Комментарий к роману Чарльза Диккенса «Посмертные записки Пиквикского клуба» - [16]

II. ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОН

ЧАСТЬ 16 Англия на рубеже нового века

Для подлинного реализма Диккенсу недоставало столь же развитого чувства времени, каким у него было чувство материального пространства. Для реального определения социального факта мало пространственной приуроченности, хотя бы указываемое пространство и было так заполнено материально-бытовым содержанием, как это бывает у Диккенса; вне времени, вне конкретной истории факт остается оторванным от почвы. Включение факта в бытовую обстановку места, при отрешенности от времени, только усиливает впечатление фантастического. Между тем эпоха, в которую жил мистер Пиквик, была эпохою большого исторического напряжения. Полезно припомнить некоторые ее особенности. Вторая половина XVIII и начало XIX века в Англии — пора быстрого, интенсивного революционного превращения земледельческой и мануфактурной страны в крупнопромышленную. Битва при Ватерлоо в 1815 г., кончившаяся победой Англии и разгромом Наполеона, означала выход промышленной Англии не только на Европейский континент, но и на рынки всего мира и на все торговые пути. Стремительное развитие промышленности, огромные успехи машинного производства, так называемая «фабричная система» (ч. 18) не только не тормозили, по крайней мере поначалу, сельского производства, но даже содействовали ему, поскольку и здесь могли найти себе применение новые средства труда (машинное оборудование, работа пара) и новые формы путей сообщения и транспорта (искусственные каналы). Сельское хозяйство реорганизуется, — мелкие земельные собственники разоряются, увеличивая массы бездомных батраков, а крупные земельные владения сосредоточиваются в немногих руках.

В этих же руках была сосредоточена политическая власть, в распоряжении которой находилась государственная машина, поддерживающая крупное землевладение, покровительствующая ему и защищающая его как от внешней конкуренции, так и от возможного понижения цен на внутреннем рынке. Крупные и даже средние земельные арендаторы, которые по своим экономическим интересам входят в состав «среднего класса», тем не менее отождествляют свои интересы с интересами крупного землевладения и поддерживают его партию. С другой стороны, землевладельцы нередко вкладывают свободные капиталы в разные виды фабричной промышленности и не видят на первых порах относительного противоречия своих интересов с интересами крупной буржуазии, превращающейся в независимую политическую силу. В новой сфере приложения своего капитала они ждут привычного для них покровительства государства и не всегда понимают, что с их же помощью растет новая социальная сила, жизненным условием которой является экономическая свобода.

Из крупных государственных людей Англии конца XVIII и начала XIX века едва ли не один Питт (Уильям Младший) достаточно проник в существо этой силы и усвоил ее теорию свободы. Но и он, видимо, не понимал, что его попытки, и более или менее удачные (расширение свободы внешней торговли), и вовсе неудачные (расширение политических прав буржуазии), должны были вести к обострению классовых противоречий, а не к сглаживанию их. Предложенный им билль о реформе парламента был отвергнут в палате общин, хотя, как выражаются историки, на его стороне было «общественное мнение», то есть мнение «мануфактуристов», уже тогда имевших в своем распоряжении прессу. Буржуазия уже осознавала себя как класс, но она была еще связана в проявлении своей классовой воли. Парламент преподал среднему сословию наглядный урок, состоявший в том, что оно должно было рассчитывать прежде всего на собственные силы; а отпадение Соединенных Штатов и Французская революция учили методам проявления этой силы. Тем не менее именно борьба Англии с революционной Францией и Наполеоном задерживала открытое выступление среднего класса: оставаясь политически неполноправным, он тем временем накоплял капиталы и накоплял энергию.

Война велась на континенте, и Британские острова не подверглись разорительному вторжению неприятельских войск. Но порты Англии были закрыты для иностранных судов, подвоз средств пропитания прекратился, и страна должна была рассчитывать на собственные ресурсы, которых не хватало. Под пашню ушли не только прежде возделывавшиеся, культурные площади, но также менее пригодные для обработки и болотистые земли. Цены на земледельческие продукты, хлеб и мясо поднялись до максимальной высоты. Соответственно росли и доходы прежде всего крупных землевладельцев, но также их арендаторов и даже средних фермеров. Не в худшем положении оказались и английские промышленники и купцы, так как фабричное производство в стране безостановочно росло и совершенствовалось, а господство английского флота на морях, достигнутое еще до окончания войны, открывало широкие возможности для сбыта фабричных товаров.

Когда наконец 18 июня 1815 г. война завершилась победою Англии, для инициативы английской буржуазии, казалось, открылся простор всего мира. Лишь в пределах собственной страны она не пользовалась полнотой прав, так как по-прежнему вся политическая и государственная власть была в руках представителей крупного землевладения. Для нее наступило время заявить свои претензии и предъявить требования. Однако неограниченные экономические перспективы, открывавшиеся перед средним классом, оказались вдруг стесненными в силу тех же реальных исторических условий, в силу которых они появились, — в силу чрезмерного роста промышленной продукции. Подлежащая сбыту продукция превышала наличный спрос на нее, ибо была не по карману обнищавшему потребителю, с вожделением и раздражением взиравшем на изобилие, среди которого он прозябал. Едва ли не впервые в истории в английской промышленности наступил