Комментарии к жизни. Книга вторая - [25]

«Отталкиваюсь от всего, что я изучил, и от немногих материализаций, которые я видел на сеансах, очевидно существует некоторое продолжение после смерти. Мысль в некой форме продолжается, что сами вы утверждали. Также, как и трансляция песен, слов и изображений требует воспринимающего на другом конце, так и мысль, которая продолжается после смерти, нуждается в инструменте, через который она может выразить себя. Инструментом может быть медиум, или мысль может воплощать себя другим способом. Это все совершенно ясно и может быть проэксперементированно и понято. Но даже при том, что я проник в этот вопрос довольно глубоко, во мне присутствует все еще непостижимое опасение, которое, я думаю, определенно связано со смертью».

Смерть неизбежна. Продолжение может закончиться, или же его можно лелеять и поддерживать. То, что имеет продолжение, никогда не сможет обновлять себя, оно никогда не сможет быть новым, оно никогда не сможет понять неизвестное. Продолжение — это продление, а то, что длится вечно, не бесконечно. Из-за времени нет продолжительности, нет бесконечного. Должно быть окончание для того, чтобы возникло новое. Новое находится не в пределах продолжения мысли. Мысль — это непрерывное движение во времени, такое движение не может заключать в себя состояние бытия, которому не свойственно время. Мысль основана на прошлом, самому ее бытию свойственно время. Время не только хронологическое, но и это мысль как движение прошлого через настоящее к будущему. Это движение памяти, слова, это изображение, символ, запись, повторение. Мысль, память является непрерывной благодаря слову и повторению. Окончание мысли — начало нового, смерть мысли — вечная жизнь. Должно быть постоянное окончание для того, чтобы возникало новое. То, что является новым, не имеет продолжения, новое никогда не может быть в пределах области времени. Новое пребывает только в смерти от мгновения до мгновения. Смерть должна быть каждый день для того, чтобы проявляло себя неизвестное. Окончание — вот начало, но страх мешает окончанию.

«Я знаю, что у меня есть страх, но я не знаю то, что скрывается за этим».

Что мы подразумеваем под страхом? Что такое страх? Страх — это не абстракция, он не существует независимо, в изоляции. Он возникает только по отношению к чему-то. В процессе этих отношений страх проявляет себя, нет никакого страха безотносительно чего-то. Ну же, что является тем, чего вы боитесь? Вы говорите, что боитесь смерти. Что мы подразумеваем под смертью? Хотя у нас есть теории, предположения и некоторые очевидные факты, смерть все еще неизвестна. Независимо от того, что мы знаем о ней, саму смерть нельзя включить в область известного. Мы протягиваем руку, чтобы схватить ее, но это не она. Ассоциация — это известное, а неизвестное нельзя сделать знакомым. Привычное не может уловить ее, поэтому возникает страх.

Может ли известное, ум когда-либо постичь или объять неизвестное? Рука, которая протягивается, может получить только узнаваемое, она не может взять непостижимое. Желать получить опыт — означает придать мысли продолжение, желать получить опыт — означает придать силу прошлому, желать получить опыт — означает продлить известное. Вы хотите пережить смерть, не так ли? Хотя вы живете, вам хочется знать, что такое смерть. Но знаете ли вы, что такое жизнь? Вам известна жизнь только как конфликт, беспорядок, антагонизм, мимолетная радость и боль. Это ли жизнь? Разве борьба и печаль это жизнь? В этом состоянии, которое мы называем жизнью, мы хотим пережить что-то, чего нет в нашей собственной области сознания. Эта боль, борьба, ненависть, которая следует за радостью, вот то, что мы называем жизнью. И нам хочется испытать то, что является противоположностью того, что мы называем жизнью. Противоположность — это продолжение того, что есть, возможно, видоизмененное. Но смерть — не противоположность. Это неизвестное. Узнанное жаждет испытать смерть, неизвестное, но как бы оно ни старалось, оно не сможет испытать смерть, поэтому оно напугано. Так ли это?

«Вы понятно изложили. Если бы я мог познать или пережить, что значит смерть, пока я живу, то, конечно, страх прекратился бы».

Из-за того, что вы не можете испытать смерть, вы ее боитесь. Может ли сознательное испытывать то состояние, которое не может быть привнесено в бытие через сознательное? То, что может быть испытано, — проекция сознательного, известного. Известное может переживать только известное, опыт всегда в пределах области известного, известное не может испытывать то, что вне его области. Переживание совершенно отличается от опыта. Переживание вне пределов области переживающего, но, как только переживание исчезает, возникают переживший и опыт, и затем переживание переносится к области известного. Знающий, переживший жаждет состояния переживания, неизвестного, и так как переживший, знающий, не может вступать в состояние переживания, он боится. Он есть страх, он не отделен от него. Переживающий страх не наблюдающий за ним, он — это сам страх, само орудие страха.

«А что вы подразумеваете под страхом? Я знаю, что боюсь смерти. Я не чувствую, что я есть страх, просто я напуган чем-то. Я боюсь, но я отдельно от страха. Страх — это ощущение, отличное от «я», которое смотрит на него, анализирует его. Я — наблюдатель, а страх наблюдаемое. Как может наблюдатель и наблюдаемое быть единым?»