Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка» - [24]

С. 50

Как-то в Нуслях, как разу моста через Ботич, когда я ночью возвращался от Банзета, ко мне подошел один господин и хвать арапником по голове;

Ботич (Botič) – маленькая грязноватая речушка на самом дне глубокого оврага, разделяющего пражские округи Нове Место, Винограды с одной стороны и Нусле, с другой. Приток Влтавы.

В оригинале от Банзетов (od Banzetů), что и понятно, именно так называется существующая и по сей день на Таборской улице, напротив ратуши (Praha-4 – Nusle, Táborská 389/49) пивная «У Банзетов» («U Banzetů»). Ошибка в числе, скорее всего, обыкновенный недосмотр. Далее, в ч. 1, гл. 13, с. 185 – правильно. Однажды появилось на солнце пятно, и в тот же самый день меня избили в трактире «У Банзетов», в Нуслях.

Еще раз упоминается и правильно переведено в ч. 4, гл. 3, с. 313: но он был так скромен, что ходил только к Банзетам в Нусли…

Следует отметить, что это не единственный случай замены множественного числа на единственное в названии в разных вариантах перевода. См. комм., ч. 2, гл. 1, с. 258.

Отпер ключом подольский костел, думая, что домой пришел;

По всем признакам – костел Св. Михаила Архангела в пражском районе Подоли (Kostel sv. Michaela Archanděla v Podolí). Улица Под Вышнеградом (Pod Vyšehradem), д. 1 (JŠ 2010, JH 2010).

C. 51

Приведу вам еще один пример, как полицейская собака, овчарка знаменитого ротмистра Роттера, ошиблась в Кладно.

Ротмистр Роттер (rytmistr Rotter) – еще одно подлинное лицо. Theodor Rotter – начальник районного отделения полиции (Bezirksgendarmeriekommando), правда, не в Кладно, а много южнее, в Писеке. В самом деле, известный чешский кинолог и заводчик, среди прочего много и успешно занимавшийся разведением и улучшением пражского крысарчика (см. комм., ч. 1, гл. 1, с. 27). Гашек познакомился с Роттером в бытность свою редактором журнала «Мир животных» («Svět zvířat», 1909–1910) и дружил. Более того, именно у Роттера находился в гостях с Йозефом Ладой в момент исторического покушения на Франца Фердинанада. См. комм., ч. 1, гл. 2, с. 37.

Жандармское звание ротмистр соответствует армейскому капитану.

Кладно (Kladno) – город в 30 километрах на запад от Праги.

Вот привели к нему однажды довольно прилично одетого человека, которого найти в Ланских лесах.

То есть у местечка Лани (Lány), примерно в 10 километрах на юго-запад от Кладно.

Под конец выяснилось, что человек этот был депутатрадикал.

В Примечаниях (ZA 1953) перечисляются все по тогдашним представлениям радикальные чешские партии: «Radikálně pokrokové nebo Státoprávní nebo Národně sociální» – Радикально-прогрессистская, или Конституционная, или Национал-социалисты. Последние, самые многочисленные и популярные, были излюбленным предметом нападок и издевательств Гашека, особенно после того, как за поведение, не соответствующее партийной линии, будущего романиста, а тогда штатного уличного репортера, вышибли (1912) из партийного рупора – газеты «Чешское слово» («České slovo»).

С. 52

И если в случае со Швейком три противоположных научных лагеря пришли к полному соглашению

В оригинале:

Jestli v případě Švejkové došlo к úplné shodě mezi těmi protivopoloženými vědeckými tábory

Место замечательное тем, что здесь Гашек употребляет не чешское слово, а русское. Вместо нормального и понятного любому его соотечественнику protilehlými пишет русское protívopoloženými (см. у самого Гашека – ч. гл. 14: Prošel se ode dveří к protilehlému oknu – Прошелся от стены к противоположному окну. К сожалению, у ПГБ, вообще утрачено и переведено просто – ч. 1, с. 201: и зашагал от двери к окну мимо Швейка и обратно). Кстати, во многих поздних чешских изданиях замена одного на другое молча делается редакторами. Использование русизмов, и вообще упрек в том, что после пяти лет пребывания в России Гашек призабыл родной язык – одно из самых ходовых и распространенных у критиков романа.

Действительно, русизмы время от времени попадаются, например, буквально в следующей главе мелькнет нечешское слово chalát (Napřed ho svlékli do naha, pak mu dali nějaký chalát) – вместо правильного для «халата» чешского plášť; и там же находим понятный чехам, но экзотический koridor (Tomuto člověku vrátíte jeho šaty a dáte ho na třetí třídu na první koridor) вместо естественного и общепринятого chodba. Но в целом подобные включения в общем корпусе текста скорее случайность, чем хроническая патология.

См. также комм, к самому неожиданному и прекрасному из всех гашековских русизмов horisontální radost – «горизонтальная радость»: ч. 3, гл. 2, с. 118.

Здесь же заметим, что на очень уместной и забавной чешско-русской смеси строятся диалоги, а иногда и авторская речь в прекрасной серии поздних, предроманных гашековских рассказов о его комиссарском быте в Бугульме – «Стратегические трудности» («V strategických nesnázích» – «Tribuna», 1921), «Славные дни Бугульмы» («Slavné dny Bugulmy» – «Tribuna», 1921), «Новая опасность» («Nová nebezpečí» – «Tribuna», 1921) и другие.

подтвердить первоначальное мнение о Швейке, составленное на основе системы доктора психиатрии Каллерсона, доктора Гевероха и англичанина Вейкинга.