Комитет по встрече - [25]

Де Торо покусал губу.

— Послушайте, — сказал он. — Я только прошу, чтоб вы меня выслушали…

— Надеетесь нас отговорить? — усмехнулся Норрис. — Ну что ж, валяйте. Только не сотрясайте воздух словами о морали. Мораль есть не более, чем социальная установка. Мы не принадлежим к вашему социуму, ergo, ваша мораль для нас пустой звук. Есть ли у вас логические аргументы?

— Да, конечно. Неразумно уничтожать целую цивилизацию. Она может столько дать каждому человеку…

— Нам она может дать в лучшем случае пожизненное заключение за то, что мы уже сделали, не так ли?

— Можно было бы оформить все… как несчастные случаи…

— Даже если б я вам поверил, это было замечание по ходу, а не основная причина. Ничего полезного нам ваша цивилизация не даст. Все материальные ценности и так достанутся нам. Автоматическая промышленность сможет работать без присмотра человека вполне достаточно, чтобы хватило на наш век. Большую ее часть мы, конечно, остановим — пусть экология восстанавливается. Обходиться без помощи специалистов извне мы как-никак умеем с детства, и в куда более суровых условиях. Что еще? В общении с другими людьми мы не нуждаемся. Нам и собственного общества более чем достаточно. Что еще может предложить ваша цивилизация — настолько ценное, что оно перевесило бы возможность получить в безраздельное владение целую планету?

Де Торо мучительно подбирал аргументы и с ужасом чувствовал, что возразить нечего. Обычного человека привела бы в ужас мысль остаться на огромной планете почти в одиночестве, в обществе лишь нескольких знакомых и родственников — но эти люди жили так всегда. Для обычного человека человечество было неоспоримой, аксиоматической ценностью — для них пустым звуком, досадной помехой, мешающей обосноваться на приглянувшемся месте, чем-то вроде крыс или тараканов.

— Вы… могли бы просто попробовать, как это здорово — общаться с большим количеством разных людей, — неуверенно произнес Де Торо.

— Вы потерпели фиаско с логикой, и пытаетесь апеллировать к эмоциям, — констатировал Норрис. — Бесполезно. Нам прекрасно известен наш психотип, и мы лучше вас знаем, что для нас хорошо, а что плохо. Любая полезная информация, какую можно почерпнуть из такого общения, есть в ваших книгах, которые нам достанутся. А пустопорожний треп нас не привлекает.

— Вам не будет хорошо на Земле. Там тяготение почти втрое больше, чем здесь.

— Спасибо, мы в курсе, — усмехнулся Норрис. — Это не составит проблемы. Генетически наши организмы рассчитаны именно на земную гравитацию. А о своей физической форме мы заботимся с тех пор, как возник наш план возвращения на Землю.

— На Земле вас ждут опасности, к которым вы не готовы!

— Компьютеры Марсополиса забиты информацией о вашей планете.

— На Земле тоже есть смертельные вирусы. За последние 60 лет появились новые, о которых вы не знаете, — попытался сблефовать Де Торо.

— Кого вы хотите обмануть, полковник? Или вы забываете, что мы основательно копались в мозгах ваших подчиненных, прежде чем их ликвидировать?

— Все равно у вас ничего не выйдет. Люди найдут способ вас остановить!

— Это все, что вы имеете мне сообщить?

— А вы? Чего ради вы затеяли этот разговор? Из чисто садистских побуждений?

— Можете ломать над этим голову в течение того времени, что вам осталось. Это что-то около двух дней, максимум три. Усталость, головная боль — знакомые симптомы? Вы думаете, это нервы, полковник? Это штамм С. Вы все заражены. А теперь прощайте, полковник Де Торо.

Экран погас.

После того, как Де Торо закончил свой рассказ, Хелсинг окинул взглядом своих коллег. Карпентер с белым как полотно лицом, кусающий нижнюю губу, сплетающий и расплетающий пальцы; Збельски, стискивающий кулаки, с огнем еле сдерживаемой ярости в глазах; Дженнингс с растерянной и совершенно идиотской полуулыбкой; наконец, сам Де Торо, прилагающий, вероятно, немалые усилия, чтобы лицо его ничего не выражало. «Интересно, как выгляжу сейчас я, — подумал Хелсинг. — Вероятно, я рассуждаю так спокойно просто потому, что не верю услышанному. Я знаю, что это правда, но подсознательно убежден, что этого не может быть. Что это происходит не здесь и не со мной, и все обязательно кончится хорошо.»

— Думаю, что знаю ответ вопрос на ваш вопрос, командир, — сказал он. — Зачем им все это понадобилось. Все это время мы были для них подопытными кроликами. Они могли бы разделаться с нами раньше, но им важно было изучить наши реакции в различных ситуациях. И сейчас мы все еще остаемся для них моделью земного общества. Они рассказали это вам, чтобы узнать, как поведут себя земные власти, когда узнают правду. Конечно, аналогии тут достаточно сомнительные, но лучшей методики у них нет.

— У них больше нет жучков здесь, чтобы нас подслушивать, — возразил Де Торо.

— Их интересуют не слова, а действия. Если мы тихо перемрем в этом корпусе, символизирующем Землю, их это вполне устроит. Они недаром отдали нам тот корпус, где были сосредоточены наши основные ресурсы.

— Бред! — рявкнул Збельски. — Все это просто бред! Они чертовы психи, и только!

— А как бы поступил ты на месте правительства, если бы узнал правду, когда все население уже заражено? — повернулся к нему Хелсинг.