Комедия убийств - [43]
— Сашка, — произносил майор одними губами, читая очередную заметку по теме. Или же, качая головой, говорил себе: — Нет, не мог так быстро добраться, хотя если на товарняке… К проливу идет, прямо ломит!
Имелась у майора и одна особая, самая тонкая из всех, папочка. В ней находилось лишь несколько вырезок и копий документов, полученных с помощью модемной связи. Все материалы были на английском, и говорилось в них о некоем господине, банда которого сто с лишним лет назад наводила ужас на обывателей Соединенных Штатов. С большим трудом разбойников удалось обезвредить, сам предводитель погиб, вернее, считался погибшим, так как тела его не нашли. Калифорния вздохнула свободно, но… кровавый след не ведавшего страха безжалостного палача многих сот граждан потянулся на север и оборвался на берегу Берингова пролива.
Какое отношение имел американец к кривой на карте Валентина Богданова? И здесь ответ знал лишь тот, кто начертил ее.
«Оборотни в Савватеевке» попались на глаза Богданову гораздо позже описываемых в статье событий. Следующим запоминающимся эпизодом в жизни майора стала, как уже упоминалось выше, схватка с незадачливыми угонщиками; валюту, полученную в результате оной, Валентин вложил в научные изыскания Стародумцева, что благотворно отразилось на результатах.
Когда через три дня, вместо обещанной недели, раздался звонок от Марины, девушки, которой Богданов доверил манускрипт Никольского, майор обрадовался. «Ну ты прямо реактивная! — еще раз при встрече похвалил он наборщицу и, доставая плитку белого пористого шоколада, сказал: — Вот тебе презент». Девушка раскраснелась от удовольствия (она была сладкоежкой) и от избытка чувств открыла страшную тайну: «Да мы со Светкой на пару задолбали, разделили на две части, чтобы быстрее… Чего-то не так?» — спохватилась она, увидев, что майор нахмурился. «Нет, — проговорил он неохотно. — Все так, спасибо».
По дороге домой Богданов задумался: не следует ли вести себя поосмотрительнее? Хотя решительно никакой государственной тайны рукопись не содержала, хотя бы уже потому, что перевод профессор Иванов-Никольский сделал в начале двадцатых годов и спустя непродолжительное время скончался… «Жиля тогда голодно, — не раз вспоминал майор слова Стародумцева. — А уж Вениамин Викентьевич пуще всех бедствовал. Мы с сынком его, Виктором, тайком от старика, бывало, на базар что-нибудь несли, горд он был, — книги продавать да на хлеб менять не позволял, говорил: паче греха нет для человека, который всем им обязан». Валентина это поначалу обескуражило. «Так как же? — удивился он. — С голоду и умереть недолго… Да и потом, всегда найдется лишняя книжка». Стародумцев как-то странно улыбался. «Лишняя? — спросил он. — Что ж, Вениамин Викентьевич лишнюю мог подарить, отдать, если видел, что человеку она нужна, но вот продать, продать — никогда. Это, Валентин, против души ему было… Вы молоды еще, придет время, поймете, мы с Витей тогда тоже мало чего понимали. Это уж теперь, на пороге могилы…»
Богданов и теперь, вспоминая, как профессор произнес эти слова, внутренне содрогался. Впрочем, разговор происходил В' тот день, когда сладкоежка сдала работу и вернула Валентину оригинал рукописи, которой тот, за. исключением нескольких страниц, еще не читал. Распечатку майор отдал старику, и тот с новым жаром принялся за работу, заполняя пустые рамочки в родословной Климова. Древо зацвело. Поскольку никакого компьютера у Милентия Григорьевича, конечно, не было, Валентин (у него-то таковой агрегат наличествовал) оставил дискету себе, намереваясь при первом же удобном случае прочитать заинтересовавшее его произведение.
Тут как раз случился конец месяца. Изобретение коммунистических чудо-плановиков продолжало работать в постперестроечные девяностые; наверное, все дело в том, что маразм, как утверждают некоторые астрологи, имеет свойство крепчать к концу месяца. Одним словом, на работе у Богданова произошел прорыв. В преддверии светлых новогодних праздников зашевелились наркодельцы.
Майор бегал высунув язык, сражаясь с организованной преступностью, которую, как известно, еще никто не побеждал. Если не считать чекистов на заре Советской власти, те суды не загружали, просто расстреливали, по-ленински — «никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты». Однако теперь об этом вспоминать не любят, не те, мол, времена…
Дел на Богданова свалилась целая уйма. К Стародумцеву Валентин не заглядывал неделю, а то и две. А когда, наконец, выбрав время, позвонил и приехал, то застал Милентия Григорьевича в странном состоянии, старик, казалось, был одновременно и очень рад и опечален.
«Вот, — сказал он. — Вот. Сделал… — Достав лист ватмана, Стародумцев поспешил расстелить его перед гостем. — Не все, конечно, но… все-то и не надо… Может, и надо, — тут же поспешил он поправиться, — да не успеть мне. Все… Черед мой настает».
Приходилось признать, что за то непродолжительное время, что майор не бывал в гостях у Стародумцева, в старике произошли некоторые изменения, даже взгляд стал другим, каким-то очень уж спокойным, а привычная ребяческая суетливость пропала, зато появилась склонность поговорить о своей скорой кончине. Богданов, не наблюдавший прежде за стариком такого, естественно, попытался возразить:
Любые совпадения имен и событий этого произведения с реальными именами и событиями являются случайными.
Мэпллэйр – тихий городок, где странности – лишь часть обыденности. Здесь шоссе поедает машины, болотные огни могут спросить, как пройти в библиотеку, а призрачные кошки гоняются за бабочками. Люди и газеты забывают то, чего забывать не стоит. Нелюди, явившиеся из ниоткуда, прячутся в толпе. А смерть непохожа на смерть. С моста в реку падает девушка. Невредимая, она возвращается домой, но отныне умирает каждый день, раз за разом, едва кто-то загадает желание. По одним с ней улицам ходит серый мальчик. Он потерял свое прошлое, и его неумолимо стирают из Мироздания.
Молодая семья, идеальный быт, идеальные отношения. Сэм – идеал мужчины и мужа. Мерри – прекрасная мать и хозяйка. И восьмимесячный малыш Конор, ангелочек. Сейчас они живут в Швеции, в доме с цветущим садом… Мерри приглашает подругу детства по имени Фрэнк погостить у них какое-то время. Постепенно Сэм начинает проявлять к ней повышенное внимание, и это пугает молодую супругу. А вот Фрэнк замечает кое-что странное в отношении Мерри к сыну… С каждым новым днем, проведенным в семье, Фрэнк убеждается, что все, что она видит – иллюзия, маски, за которыми скрываются настоящие лица: жестокие, деспотичные и кошмарные.
Лучшие подруги – богатая и бедная, Лавиния и Луиза. У Лавинии есть все: деньги, популярность, поклонники. У Луизы – ничего, кроме жажды все получить… и не важно, какую цену придется заплатить за успех. Но очень скоро Лавиния потеряет самое дорогое, что есть у человека, – жизнь. А Луиза сделает все, чтобы она продолжала жить и дальше – в глянцевой реальности Интернета, с его обманчивым правдоподобием социальных сетей и мобильных приложений. Но сколько может длиться такой обман? Как долго Луизе удастся жить двойной жизнью – виртуальной жизнью подруги и собственной, в которой она постепенно занимает место Лавинии во всем, даже в сердце ее любимого? И что случится, когда кто-то начнет задавать вопросы: куда и, главное, ПОЧЕМУ исчезла одна из самых блестящих светских львиц Нью-Йорка – города, который не спит никогда?..
Кира Медведь провела два года в колонии за преступление, которого не совершала. Но сожалела девушка не о несправедливости суда, а лишь о том, что это убийство в действительности совершила не она. Кира сама должна была отомстить за себя! Но роковой выстрел сделала не она. Чудовищные воспоминания неотступно преследовали Киру. Она не представляла, как жить дальше, когда ее неожиданно выпустили на свободу. В мир, где у нее ничего не осталось.
В маленьком провинциальном городке Дерри много лет назад семерым подросткам пришлось столкнуться с кромешным ужасом – живым воплощением ада. Прошли годы… Подростки повзрослели, и ничто, казалось, не предвещало новой беды. Но кошмар прошлого вернулся, неведомая сила повлекла семерых друзей назад, в новую битву со Злом. Ибо в Дерри опять льется кровь и бесследно исчезают люди. Ибо вернулось порождение ночного кошмара, настолько невероятное, что даже не имеет имени…
С детства Лиза Кот была не такой, как все: её болезнь – гиперамнезия – делала девочку уникальной. Лиза отчетливо помнила каждый день своей жизни. Но вскоре эта способность стала проклятьем. Слишком много в голове Лизы ужасных воспоминаний, слишком много боли она пережила, слишком много видела зла. Но даже ее сверхмозг не может дать ответа, как все изменить…