Комедия о Российском дворянине Фроле Скабееве и стольничей Нардын-Нащокина дочери Аннушке - [12]

Лычиков. Да я…

Варюша (так же). Что — ты? А кто на поезде божился, что как, мол, в Москву, так отцу в ноги: «благослови, мол, родитель!» Не ты, скажешь, божился? Другой кто?

Лычиков. Да постой…

Варюша (так же). Нечего стоять! За постой деньги платят…

Лычиков. Что ж это?..

Варюша (так же). Молчи. Дай мне сердце-то облегчить. Ведь я из-за тебя, злодея, может… (Начинает рыдать.)

Лычиков (подбегает к ней, взял за руку). Да полно же, Варя. Нешто я виноват? Нешто я отца не просил? В ногах у него не валялся?

Варюша (сквозь слезы). Оно и видно!..

Лычиков. Я ему — и так, и сяк. Жить, говорю, без нее не могу. А он: «В холодную-де тебя! на цепь! Да и ее-де в тартарары упеку, и родню ейную, мол, туда же. Я, говорит, царю самому… Говори, мол — кто такая злодейка? Еретица, мол, она, опоила тебя зельем… Топить их, ведьм, надо».

Варюша. Ну, а ты?..

Лычиков. Уж скажу ли? выдам ли тебя?

Варюша (сердито, а глаза смеются). Ох! (Любовнее.) А зачем не бывал?

Лычиков. Уж я ль не пришел бы к тебе! Нельзя было. Без спросу из дома — ни-ни! Да еще подьячего в надсмотрщики приставил, чтоб ему докладывал про все: куда хожу, с кем говорю. И аспид же подьячий — ни на вино, ни на деньги. «Мне, говорит, и Алексей Степаныч заплатит. А с тобой, говорит, пропадешь еще. Может и надо мной не один, а два еще надсмотрщика приставлены».

Варюша. Ишь, черт!

Лычиков. А родитель-то все пуще орет: «Отыщу-де ее на дне морском. Доеду и ее, и родню всю!» — Ну, и не смел идти сюда.

Варюша. Бедный! А я-то по тебе соскучилась!

Лычиков. А я ужли без сердца?.. Я-то тебя видел.

Варюша. Где?

Лычиков. А в церкви. Только подойти не смел; гляну — мигнуть только — да опять в сторону. Раз было попробовал мимо пройти. Что ж? — ведь узнал. Вечером допрос: «Зачем, мол, по такому-то проулку ходил?» Я было на братца твоего, на Фрол Скабеича, так «врешь, говорит, беспременно она там и живет. Все дома, говорит, переворошу». Ну, — тут я…

Входит Фрол.

Фрол (входя). Тут я, тут. — Сестра, здорово!

Варюша (подбегает и целует его). Братец, откуда?

Фрол (садится к столу). Ух, уморился! Легко ли: сорок верст взад и вперед. Ух! Дома отдохну, думал, — ан тут опять поезжай.

Варюша. Правда, братец, Савва Алексечч сказывал, женишься нынче?

Фрол. Уж разболтал! Ох, люди! Языко-т чешется: промолчать нельзя…

Лычиков. Да я…

Фрол. Молчи уж. — Сестра, поди-кась сюда. А ты не слушай! (Варя подходит, Лычиков смотрит в окно.) Мамка приходила без меня?

Варюша (тихо). Как же, братец, два раза была. Горюет, сказывала, боярышня; все посылает о тебе узнавать…

Фрол. Горюет! То-то же! Не гнать тогда было! — А еще что?

Варюша. Да говорила еще — истомила-де меня, твердит: «Повидать бы его. Да куда уехал? Да сестра отчего не знает? Да жив ли?»

Фрол (вставая). Ладно.

Варюша (с недоумением). Не на ней ли женишься?

Фрол. А то на ком же? (Смеясь.) Угадала, брат, угадала. Что глаза-те выпучила? (Треплет по плечу.) Эх, Варюха, Варюха! (Лычикову.) Ну, ты теперь. Иди сюда!

Лычиков (подходя). Что прикажешь?

Фрол. Ступай ты в чулан, лежит там ваш возник пьян…

Лычиков. Как пьян?

Фрол. Изрядно. Хоть собака рыло лижи, не услышит. Да не в том дело…

Лычиков. Как же он посмел?

Фрол. Он-то не смел, да я на помощь поспел. Накачал его по горло; как в вороты, с козел пал. Уж мы с Лаврушкой за ноги его в чулан сволокли.

Лычиков. Ты зачем же поил его?

Фрол. А чтоб не жалился: мол, на свадьбе был, а в рот не попало.

Лычиков. Да ты нешто венчался?

Фрол. Повенчайся я, парень, с женой прикатил бы. Ох, Савушка, и этого разобрать не можешь.

Лычиков. Хоть дураком зови, ничевошеньки не понимаю. Кто ж в возниках по невесту поедет?

Фрол. А ты.

Лычиков. Я? Аль белены объелся?

Фрол. Где объесться! Дорога больно белена-то, не по карману.

Лычиков. Хоть повесь…

Фрол. Чего тебя весить!.. и так знаю, что не тяжел — сдержут козлы.

Лычиков. Ничего не разберу.

Фрол. Вожжи, чай, разберешь: какая правая, какая левая. А больше нам и не надо.

Лычиков. Ты и впрямь думаешь — я на козлах поеду?

Фрол. А что же?

Лычиков. Мне-то! стольничему сыну!

Фрол. Аль место не по тебе? Не бойсь, не низко сидеть будешь…

Лычиков. Да меня вся Москва знает…

Фрол. А чтоб не узнала, рожу тебе сажей вымажем.

Лычиков. Это — мазанным по Москве ехать?

Фрол. Зато таким-сяким немазанным не назовут.

Лычиков. Как хошь зови, не поеду.

Фрол. Не поедешь? Зачем же ты сюда шел?

Лычиков. Ты позвал.

Фрол. Гость-то ты — званый, а хуже татарина. Слушай ты ухом. Дело нешуточное. Невесту-то я увозом беру…

Лычиков. Увозом?

Фрол. Отгадал. — Ну, сиди твой возник на козлах, завтра вся Москва узнает — где увез. А мне этого не треба. А нужно так, чтоб ни собака куцая не знала. Я и раздумался: на кого-де мне положиться? Есть ли друг у меня сердечный? Думал и надумал: опричь Савушки, положиться не на кого. Не поедет он — хоть топись. А выходит — ты мне не друг, а хуже ворога.

Лычиков. Да я…

Фрол. Слушай, Савва, вот тебе мое последнее слово: не поможешь ты мне нынче — не видать тебе сестры, как ушей своих.

Лычиков. Что ты?

Варюша (вместе с Саввой). Братец!

Фрол (сестре). Нечего: «братец!» Проси милого-то, чтоб помог.

Фрол стоит по одну сторону Лычикова, Варя — по другую. Оба взяли его за руки, и каждый, как скажет, дернет его за руку в свою сторону. Лычиков несколько раз порывается сказать слово, но брат с сестрой быстро говорят один за другой, и он не поспевает.