Командующий фронтом - [151]

Лазо взглянул на часы.

— Пора! — сказал он, позвонил в трамвайный парк и попросил Болдырева.

— С вами говорит Сергей. Начните движение!

По этому сигналу трамвайные вагоны с пулеметами, установленными у открытых окон, двинулись к городу. Они мчались по путям, минуя остановки.

Извольский, сформировав отряд в тысячу офицеров, покинул Русский остров, перешел по льду Амурский залив и направился к Эгершельду.

Вооруженные железнодорожники, наступавшие из района Гнилого Угла, заняли телеграф, банки и государственные учреждения.

С Первой Речки шли моторизованные части и военные моряки.

Без единого выстрела власть в городе перешла к земской управе, где скрытно работали большевики. И только в крепости засели офицеры, не пожелавшие пойти с Извольским.

Батарея Горбова, оставшаяся на высотке, открыла огонь по крепости.

— Сдавайтесь! — кричали офицеры из отряда Извольского.

Осажденные ответили огнем.

— На штурм! — приказал Извольский. — За свободную Россию! За нашу родину!

Пуля сразила его в сердце.

Над городом поднялось холодное солнце. По улицам неслась песня:

Смело мы в бой пойдем

За власть Советов!

И как один умрем

В борьбе за это.

Это шли из Уссурийской тайги партизаны. Впереди ехали командиры: Безуглов, Машков, Петров-Тетерин, Шевченко, Глазков, Аврелин.

Пламенели боевые знамена.

Квартира «адвоката» Ягодкина так и осталась нелегальной квартирой Лазо. Из Гордеевки приехала Ольга Андреевна с дочкой. Перед отъездом Меланья Сидоровна сказала ей:

— И чего тебя носит туда и обратно? Себя мучишь и дите мучишь.

— Я больше в Гордеевку не вернусь, — ответила Ольга.

— Пригляделся кто в городе?

— Мужа нашла.

Меланья Сидоровна отвернулась. Ольга Андреевна поняла свою ошибку — ее слова растревожили незажившую рану.

Приехав во Владивосток, Ольга первым делом явилась к Пригожиной. Та душевно обрадовалась.

— Толя опять запропастился, — пожаловалась Нина, — вы знаете, мне даже пришлось однажды выдать его за своего жениха, когда нагрянули контрразведчики.

— Знаю, Ниночка, большое вам спасибо, что уберегли его. А теперь я могу вам сказать его настоящее имя: Сергей Лазо.

Если бы в эту минуту в комнате разорвалась бомба, то Пригожина не так удивилась бы, как словам Ольги Андреевны.

— Что с вами, Ниночка? — спросила она, глядя на обомлевшую Пригожину.

— Неужели Лазо ваш муж? — с трудом выговорила Нина. — Неужели Толя, которого я скрывала, который так запросто приходил ко мне и называл меня не иначе как Ниночка, Сергей Лазо?

Ольга Андреевна молча улыбалась и кивала головой, укачивая раскричавшуюся Адочку.

— Теперь он ко мне не придет, — добавила с грустью Нина.

— Я сама его редко вижу, — призналась Ольга, — он теперь работает двадцать пять часов в сутки и крадет лишний час у наступающего дня.

— И не говорите, Оленька, разве я его мало журила за бессонные ночи? Господи! Значит, Анатолий Козленко, Анатолий Гуран и Сергей Лазо — одно и то же лицо? Ну кто бы мог подумать?!

В первое же воскресенье Сергей Георгиевич пришел к Пригожиной. Он обнял ее и крепко поцеловал.

— Спасибо, родная, за все!

Пригожина заплакала.

— Ну как не стыдно? Взрослая, а глаза на мокром месте.

— Я от радости.

— Ваш Красный Крест, Ниночка, убрался восвояси, — сказал Лазо.

— Я не жалею, но придется искать работу.

— Работать вы будете в Военном совете.

— Неужели это правда, Толя?.. Извините, не Толя, а Сережа… И не Сережа, а Сергей Георгиевич.

— Правда, Нина Николаевна.

Он простился с ней, оставив ее совершенно растроганной.

Первое легальное собрание городского партийного актива приняло решение — создать Военный совет из трех человек: Сергея Лазо, Всеволода Сибирцева и Алексея Луцкого. Председателем совета был избран Лазо, ему же была вручена власть председателя Приморского правительства.

Стоял морозный, туманный февраль.

Из Хабаровска удрал последний атаман — Калмыков. Ограбив перед бегством банки и захватив тридцать шесть пудов золота, он скрылся по реке Уссури в Маньчжурию. Японцы, уйдя из Забайкалья, Читы и Благовещенска, стянули свои войска в Приморье. Они не собирались эвакуироваться под предлогом защиты своих подданных и лишь радовались тому, что американские корабли покинули Владивостокский порт.

Вступать в открытую борьбу с японцами Приморское правительство воздерживалось — силы были неравные. Оставалось дожидаться прихода частей Красной Армии.

В эти дни Лазо решил выехать в районы расположения партизанских отрядов. На станции Владивосток стоял под парами поезд. Сергей Георгиевич подъехал на автомобиле к вокзалу и прошел на перрон. Его вагон стоял на том самом месте, где год назад он прощался с генералом Рождественским в присутствии контрразведчиков Корнеева и Лимонова.

Начальник станции дал отправление, и машинист без гудка пустил паровоз.

На станции Раздольная к вагону подошли два японских офицера. Перед ними тотчас вырос Машков, назначенный Лазо комендантом поезда. Виктор Иванович успел во Владивостоке достать новый бушлат, тельняшку и бескозырку, пришив к ней свою старую ленту.

— Фи разрешайте нам фойти фагон? — спросил один из офицеров.

— Запрещено! — ответил Машков и положил руку на деревянную кобуру маузера. — Здесь едут представители флота.