Командарм крылатых - [7]

Летчик-инструктор, а им был командир звена Долгополов, ни разу не вмешался в управление машиной. Это создало у Вершинина впечатление, что экзамен выдержан и будет дано разрешение на самостоятельные полеты. Но все оказалось не так. Когда, приземлившись, зарулили на стоянку, комзвена в сердцах сказал:

— Никогда летчиком не станете. Наверное, вам лучше вернуться домой...

Упав духом, Вершинин понуро шел за широко шагавшим Долгополовым, замкнутый вид которого как бы подтверждал: разговор окончен. Наконец Константин Андреевич все же спросил:

— Почему такое безнадежное заключение?

— Став самоучкой, — объяснил наконец Долгополов, — вы испортили себя настолько, что поправить это почти невозможно. Летаете вроде бы гладко, но неправильные действии пошли у вас в привычку. Осмотрительность плохая, за показаниями приборов не следите. По всему видно — КУЛП совсем не знаете...

Действительно, КУЛПом — Курсом учебно-летной подготовки Вершинин раньше почти не пользовался.

— Значит, так, — сменив гнев на милость, заключил комзаена. — займитесь КУЛПом. Через три дня проверю.

На том и закончился неприятный разговор. Настроение у Вершинина чуточку поднялось: перспектива добиться официальной квалификации летчика все же оставалась. Немедленно засел за пресловутый КУЛП. Учил его три дня подряд, мысленно представляя, как надо действовать в воздухе.

И вот последовал вызов к Долгополову.

— В самолет, — неожиданно сказал он. — Программа полета та же, что и в прошлый раз.

Качалось, в голове у Вершинина все перемешалось. Однако, собрав волю, старался делать все на каждом этапе так, NBK говорилось в КУЛПе. Вырулил на старт. Строго по порядку поворачивая голову, он переносил взгляд туда, куда рекомендовалось КУЛПом. Наконец взлетели... Немалых усилий потребовал весь полет — предельная внимательность, любое движение так, как предписывалось Курсом учебно-летной подготовки.

— Какие будут замечания? — спросил Вершинин после полета, вытянувшись по-строевому.

— Теперь дело другое, — одобрительно сказал Долгополов — Наверное, и сами убедились: все становится на свои места...

Когда программа переучивания подошла к концу, на Качу прибыла Государственная экзаменационная комиссии. Возглавлял ее комбриг Иванов, в свое время командовавший эскадрильей в Научно-испытательном институте, где ранее работал и Вершинин. И произошел тогда такой эпизод. В одном из полетов экипажи эскадрильи Иванова потеряли ориентировку. Вершинину поручили расследовать это летное происшествие; в результате комэск получил взыскание. А теперь он председатель Государственной комиссии, перед которой Вершинин держит экзамен на звание военного летчика.

Примерно через полчаса комбриг подошел к машине Вершинина. Константин Андреевич приготовился услышать вопросы, связанные с прежней службой в Научно-испытательном институте. Но комбриг коротко сказал:

— Помню вас. Садитесь в кабину. Запуская мотор, Вершинин спросил:

— Какое задание?

— В воздухе, — сухо ответил экзаменатор. Взлет, круг над аэродромом, выход в зону Вершинин выполнил чисто. После нескольких пилотажных фигур, сделанных тоже гладко, Иванов скомандовал:

— Два правых витка!

— Есть, — ответил Вершинин и тут же резко свалил машину в правый штопор. Ввод, энергичность штопора и вывод из этой фигуры получились безупречными. А проверяющий подал еще одну команду:

— На посадку, расчет из зоны. Вершинин посмотрел вниз: высоты хватит. Только бы никто не помешал на «коробочке» — во время полета над аэродромом, да и на самой посадке.

Круг левый. Последний разворот. Расчет удался! Р-5 приземлился точно у посадочного знака. Зарулили на стоянку, вышли из кабины. Минута, наступившая перед тем как должны были последовать замечания проверяющего, показалась Вершинину чуть ли не часом. И наконец:

— Все отлично. Поздравляю!

Сняв шлем и подставив лицо свежему ветру, дувшему с моря, Вершинин долго смотрел в раскинувшееся над головой синее небо. Там, в солнечных глубинах, перед ним открывалась широкая дорога...

В канун суровых испытаний

Возвратившись с дипломом военного летчика, Константин Андреевич с еще большим успехом продолжал работать в должности комэска. Он освоил все типы самолетов, имевшиеся я эскадрилье, в том числе и двухмоторный бомбардировщик СБ. В августе 1938 года Вершинина назначили помощником начальника курсов по летной части. На этой должности Константин Андреевич старался как можно шире использовать для совершенствования слушателей опыт авиации но время боев в далекой Испании, на озере Хасан, на Халхин-Голе и Карельском перешейке.

Выпуск следовал за выпуском. Служебные успехи не могли не радовать Вершинина, получившего звание полковники. Но неожиданно служба омрачилась неприятным эпизодом.

Согласно плану авиационных учений была подготовлена группа самолетов к перелету в Москву. Руководитель метеослужбы заверил и начальника курсов, и Вершинина, что Погода на маршруте неплохая. Решили выпустить экипажи в воздух. И все же Вершинин предупредил летчиков: в случае уменьшения высоты облачности возвращаться на свой аэродром. Стал накрапывать дождь. Константин Андреевич предложил начальнику курсов вернуть экипажи, пока не поздно. Но метеоролог снова заверил: в районе Москвы погода хорошая.