Командарм крылатых - [26]

В ночь на 23 июня 1944 года — первый день четвертого года войны — около тысячи советских бомбардировщиков нанесли удары по узлам обороны противника на участках прорыва 2-го и 3-го Белорусских фронтов. Вершинин видел с передового командного пункта, как за линией фронта вспыхивали зарницы бомбовых разрывов, слышал, как шумело небо авиационными моторами. Массированными действиями ночные бомбардировщики расшатали вражескую оборону, облегчили стрелковым дивизиям ее прорыв.

Наступило утро. Когда на всем фронте загрохотала артиллерийская канонада, острое чувство неудовлетворенности охватило Вершинина: аэродромы 4-й воздушной и передний край обороны противника обволакивал туман, облачность повисла на стометровой высоте. Неужели вся предварительная подготовка пошла насмарку? Но через несколько часов погода улучшилась, и авиачасти поэшелонно поднялись в воздух. Они атаковывали артиллерию противника, наносили удары по его живой силе, технике. Сильный дождь размочил проселочные дороги, и отходившие части врага устремились на единственный в районе большак. К исходу дня командарму-4 доложили: только на этом большаке штурмовиками уничтожены десятки вражеских машин.

Доволен был Вершинин и действиями воздушных разведчиков. Несмотря на плохую погоду, летчики 163-го гвардейского истребительного полка непрерывно вели разведку поля боя. Они точно установили начало отхода врага на промежуточный оборонительный рубеж. Эти данные Вершинин немедля сообщил командующему 49-й армией И. Т. Гришину, и тот принял меры, необходимые для развития успеха своих войск. Авиаторы теперь нацелили свои удары на противника, сгрудившегося у переправ. После того как мастер штурмовых атак А. Ефимов, впоследствии дважды Герой Советского Союза, и его ведомый М. Бабкин уничтожили переправу на реке Бася, противник оказался в критическом положении.

Закончился первый день операции. Нелегким он был и для авиации, и для наземных войск. Погода стояла плохая, но части 4-й воздушной старались оказать посильную помощь ударной группировке фронта в расширении прорыва.

На исходе дня Вершинин с удовлетворением сообщил на аэродромы, что Военный совет фронта объявил благодарность всему летному составу. В то же время командарм-4 предупредил: в быстро меняющейся обстановке важное значение приобретает инициатива ведущих групп.

Войска продолжали наступать. Подвижная группа фронта форсировала Днепр, захватила плацдарм на том берегу. Через каждые 10–15 минут над ним появлялись группы штурмовиков, сопровождаемых истребителями. Внизу горели контратакующие танки врага, его артиллерия, находясь под непрерывным воздействием с воздуха, не могла вести эффективный огонь. Выбрав удобный момент, сюда, на плацдарм, прилетел и Вершинин: ему важно было самому убедиться в результатах ударов штурмовиков. И хотя, может быть, появление командарма-4 в окопчике передового командного пункта не вызывалось оперативной необходимостью, авианаводчикам, находившимся там, было приятно, что в трудный час командарм оказался рядом.

Расширив плацдарм, наши войска продолжали продвигаться на запад. 28 июня был освобожден Могилев. Все фронты, участвовавшие в операции, в том числе и 2-й Белорусский, получили новые задачи, выполнение которых вело к изгнанию гитлеровцев из Минска, столицы Белоруссии. Командующий фронтом генерал Г. Ф. Захаров требовал от авиаторов не допустить организованный отход противника. И штурмовики настигали его колонны на лесных дорогах, громили на переправах. После нанесения ударов по врагу наши полки приземлялись на отбитых у него посадочных площадках. Туда, вперед, срочно подавались горючее и боеприпасы. Все находилось в стремительном движении — оперативные группы, штабы, подразделения аэродромного обслуживания.

В столь быстро менявшейся обстановке Вершинин в выпускал из рук нитей управления. Все: радио, выезды на' аэродромы, служба авианаведения — использовалось для поддержания устойчивой связи с частями, для быстрого нацеливания их на наиболее важные объекты. Случалось, в течение дня командарм трижды менял расположение командного пункта. Это была пора исключительного физического и нервного напряжения.

Много самолетов находилось в распоряжении командарма-4, но и целей, которые следовало поразить, и притом немедленно, тоже немало. Сохранился любопытный документ — донесение представителю Ставки Верховного Главнокомандования А. А. Новикову: «Авиация 4-й воздушной армии, — писал в нем Вершинин, — применяется для непосредственной помощи войскам. Все идет нормально. Войска и Военный совет фронта довольны. Кроме хороших отзывов и благодарностей, ничего не было. Но, товарищ главный маршал, душа болит — гитлеровцы удирают сплошными колоннами, создаются пробки и скопления, а как следует бить их нечем. Если можно, прошу от соседних воздушных армий тт. Руденко и Хрюкина привлечь часть сил для уничтожения этих колонн...»

Телеграмма возымела действие. На следующий день самолеты 16-й воздушной армии бомбардировали колонны врага в районе Березины. Сюда пришли и 40 групп штурмовиков 4-й воздушной. Советские летчики устроили гитлеровцам на Березине разгром, во много раз превосходивший поражение, понесенное здесь в давние времена наполеоновскими захватчиками, которых с русской земли изгоняли воины Кутузова.