Команда доктора Уолтера - [33]
Ей предстоял длинный летний вечер. Сколько в ее жизни еще осталось таких прекрасных вечеров. Наталья погрустнела и решила, что после завершения первой стадии эксперимента, она непременно поедет в DC к сестре. Она не видела семью уже несколько месяцев. Сестра изредка звонила и приглашала, но Наталья, всегда отговариваясь нехваткой времени, не ехала. Конечно не во времени было дело, просто поездка туда воспринималось обузой. А, ладно, может в выходные…, если не найдется что-нибудь поинтереснее.
Наталья родилась в Москве, в большой странной семье: папа, мама, сестра. И еще с ними жили два комплекта бабушек и дедушек. Как так могло получиться, Наталья в свое время себя не спрашивала. Огромная пятикомнатная квартира в Доме Правительства на Берсеневской набережной, 1931 года постройки. Эту квартиру кажется дали деду по отцу, инженеру, который изобрел что-то важное и ему, якобы, прямо домой звонил Сталин. Они тогда с бабушкой жили в коммуналке, а тут дали пятикомнатную квартиру в Первом Доме Советов. Дед рассказывал, что обалдел, но потом все время ждал ареста. Наталья в свое время не слишком прислушивалась к семейным легендам. Папаша, небольшого роста мужчина, с огромным выпирающим из любой одежды, животом, был известным кинооператором, снимающим правительственную хронику. По причинам, которые Наталье были не совсем понятны, папа Коля женился на довольно красивой еврейке Полине и у них еще до войны родилась дочка, старшая Натальина сестра. К моменту ее рождения семья жила с еврейскими и русскими бабушками-дедушками, разными во всем, но как-то уживавшимися на пусть большом, но все-таки замкнутом пространстве.
Бабушки и дедушки были друг с другом на «вы», неизменно вежливы и отчуждены. Мамины родители наверное чувствовали себя более скованно, чем папины. Дед по отцу все-таки был хозяином этой их квартиры, а мама, их дочь пришла «на готовенькое», как папа Коля говорил в минуты злости. В конце пятидесятых старшая сестра Тома вышла замуж и привела в квартиру своего мужа Яшу. Яша был еврей. Надо же такому случиться. Прямо злой рок какой-то над порядочной русской семьей. Наталья еще успела пожить в аду: родители, бабушки-дедушки, сестра с мужем и их двое кричащих маленьких детей.
Училась Наталья хорошо, и это воспринималось как должное. Отец так и говорил: «Мы, Грековы, всегда во всем первые, потому что знаем, как надо жить…». Это он конечно имел в виду свою фамилию, не мамину, хотя дедушка по маме тоже «умел жить». До революции у него была на Украине самая успешная торговля зерном, но для старшего Грекова такая деятельность была сомнительной. Наталья поступила в Первый Медицинский и сразу стала пытаться выбить себе общагу, но не тут-то было. Кто бы в те времена выделил место в общежитии москвичке с таким, как друзья медики говорили, «анамнезом». Когда сестра вышла замуж, Наталья переселилась в комнату при кухне, бывшую для прислуги, где в ее детстве действительно жила домработница Глаша, и пообещала себе при первой же возможности свалить от родителей, а еще лучше из страны.
В середине восьмидесятых она, к тому времени уже состоявшийся врач, работающий ассистентом в клинике самого Соловьева, взяла заверенную в синагоге справку о матери-еврейке и подала на выезд в Израиль. Домашний скандал она пережила довольно легко. Отец кричал, что он ей ничего не подпишет, она, мол, предательница, Советская власть все ей дала… что, если бы он знал…, он бы задушил ее в колыбели… Мама вздыхала и укоризненно на нее смотрела. Сестра Томочка, стареющая, давно за собой не следящая, подолгу шепталась со своим лысым Яшей. Хотя ей они ничего не говорили и ни о чем не спрашивали, у Натальи было четкое ощущение, что родственники ей завидуют. Они тоже могли бы подать на выезд, но явно боялись. Слишком неуверенный в себе Яша, захудалый инженер захудалого завода, слишком рыхлая Тома, проводившая все свое время на кухне, слишком избалованные и ленивые дети: «дочура» Алиночка и «сыночка» Маратик. Бабушки-дедушки к тому времени умерли.
Наталья прекрасно знала, что медицинский диплом в Америке, ни в какой Израиль она ехать разумеется не собиралась, можно подтвердить только одним способом — либо сразу сдавать экзамен на лицензию, либо сначала идти в так называемую резидентуру и вкалывать в больнице за копейки при том, что окружающие считают тебя идиоткой. При этом надо было еще на что-то жить.
Наталья ни в чем не обманулась: резидентура в университетской клинике Питтсбурга, бесчисленные ночные дежурства, переучивание на другой лад. В Сеченовском институте она была одной из первых, здесь она стала самой первой.
В Москву Наталья звонила редко и никаких сожалений по поводу своей семьи и карьеры не испытывала, знала, что всего добьется и здесь, только на более высоком уровне. Когда умер отец, с которым со дня своего отъезда Наталья не сказала ни единого слова, Наталья в Москву не поехала. Не было ни времени, ни денег, ни желания. На похоронах матери она была и за время своего недолгого пребывания в Москве договорилась с сестрой, что устроит им вызов в Америку.
С Томиным семейством Наталье пришлось повозиться: пожилые, бестолковые, шумные, не знающие ни единого слова по-английски, родственники довольно долго мешали ей жить. Постановка на социал, заполнение десятков бумаг, поиски квартиры, советы, которые они обсуждали, но не хотели им следовать. Теперь, слава богу, все давно устроилось. Семейство жило в большом старом доме в Роквилле. Купили они этот дом конечно не сразу. Яша ездил продавать родительскую квартиру. Сделать это было не так-то просто. Продавали с разрешения Моссовета. Яша продавал старую помпезную мебель, посуду, наконец ушла и квартира кому-то из моссоветовских «своих». Они получили хорошо, если половину ее стоимости, но были рады и этому. Если бы не перестройка и не приватизация, квартиру пришлось бы просто оставить, сдав ключи в жилконтору.
В самолете летят четверо мужчин, вспоминая разные эпизоды своей жизни. Победы и поражения каждого всегда были связаны с женщинами: матерями, женами, дочерьми, любовницами. Женщины не летят на этом рейсе, но присутствуют, каждая на свой лад, в сознании героев. Каждый персонаж вплетает свой внутренний голос в чередующиеся партии, которые звучат в причудливой Биарриц-сюите, по законам жанра соединяя в финале свои повторяющие, но такие разные темы, сводя в последнем круге-рондо перипетии судеб, внезапно соприкоснувшихся в одной точке пространства.
Это роман о трудностях взросления, о сложных решениях, которые определяют судьбу, о мужской дружбе со всем ее романтическим пафосом и противоречиями, соперничеством и искренней привязанностью, предательством и прощением, подлостью и благородством. Главный герой пишет романы, которые читает только его друг. Не писать герой не может, потому мелькнувшие эпизоды каждого дня преобразуются в его голове в сюжеты, а встреченные люди в персонажей. Он графоман, бесталанный писака, выливающий на бумагу свою комплексы, или настоящий писатель, которому обязательно предстоит написать свою главную книгу? Содержит нецензурную брань.
Капсула — место вне времени и пространства, откуда можно вернуться. Но есть возможность не возвращаться, а жить параллельной жизнью, в которой дается шанс быть счастливее. Какое решение примут участники проекта? Хватит ли у них смелости? Может ли на их решение повлиять героиня романа? Капсула — это мечта, но не всем дано мечтать столь дерзко, не всем по силам пойти на риск и жертвы ради мечты, которая возможно и не сбудется. Содержит нецензурную брань.
Ночь, внезапный звонок в дверь… Мирно спящие пожилые люди идут открывать, предчувствуя неприятный сюрприз. На пороге стоит бесконечно дорогой человек, которого никто никогда не надеялся увидеть, потому что оттуда, куда он ушел, не возвращаются. Зачем он вернулся? Что ему от них нужно? Что он увидит и поймет через много лет разлуки? Кем окажется для семьи — странным чужаком из прошлого или самым близким и любимым, нежданным подарком судьбы? Что происходило с ним, с ними, с миром?.. Строгий аудитор, пришедший с проверкой, которую надо с честью пройти.
Почему люди, которым многое было дано, так и не сумели стать счастливыми? Что и в какой момент они сделали не так? Судьбы героев слагаются в причудливые мозаики из одних и тех же элементов: детство, надежды, браки, дети, карьеры, радости, горести… Элементы идентичны, а мозаики разные. Почему одни встречают старость в ладу с собой, а другие болезненно сожалеют об упущенных возможностях? В этом загадка, которую вряд ли можно разгадать, но попыток оставлять нельзя. Содержит нецензурную брань.
Благополучный и рутинный ход жизни немолодой женщины внезапно прерывается неправдоподобным химерическим событием, в которое невозможно поверить. Героиня и ее семья вынуждены принять невероятное как данность. Создавшаяся вокруг обычной женщины фантасмагорическая ситуация служит фоном, на котором разыгрывается настоящая жизненная драма, в которую вовлечены близкие ей люди. Это роман о мужестве, силе духа, стойкости людей в невыносимой ситуации, когда единственный выход — это вести себя достойно. Содержит нецензурную брань.
Автор вспоминает примеры исполнения и нарушения этого вечного закона человеческого сообщества.
Небольшой по нынешним меркам, но удививший автора случай с районным следователем по особо важным делам.
«Три встречи в один день. Три недолгие беседы в летнем, поселковом моем быту».
«Гляжу [на малого внука], радуюсь. Порой вспоминаю детство свое, безотцовское… Может быть, лишь теперь понимаю, что ни разу в жизни я не произнес слово «папа».
Сын тетки Таисы сделал хорошую карьеру: стал большим областным начальником. И при той власти — в обкоме, и при нынешней — в том же кабинете. Не забыл сын мать-хуторянку, выстроил ей в подарок дом — настоящий дворец.
В знойный полдень на разморенном жарой хуторе вдруг объявился коробейник — энергичный юноша в галстуке, с полной сумкой «фирменной» домашней мелочовки: «Только сегодня, наша фирма, в честь юбилея…».