Бабушка, а за ней и мама упали без чувств. Почтальон брызгал их холодной водой. Я молчал, словно окаменелый, не в силах сдвинуться с места. Сестра с отчаянным криком побежала звать на помощь соседей.
На похороны собралось все село. Отец лежит в металлическом гробу, сверху проделано маленькое оконце, чтобы мы могли в последний раз увидеть родное лицо. Кажется, отец просто заснул. Бабушка голосит и порывается открыть гроб, чтобы поцеловать сына. Соседи пытаются вразумить ее, но бабушка, припав к оконцу, все глядит и не может наглядеться на своего сыночка.
Когда гроб опускали в яму, все село плакало. Плакал и сосед Лешо, приговаривая:
— Все бы тебе простил, Зарко, все бы простил, лишь бы ты живым домой воротился.
Почтальон помогал закапывать могилу и печально вздыхал:
— Эх, чужбина горькая, каких людей ты у нас крадешь!
Слушаю я вздохи почтальона, слушаю, как горестно бьется в груди мое сердце, и думаю: «Разве сердце отца уже сделало два миллиарда ударов?»
Со слезами на глазах подходит ко мне Бала и говорит:
— Не плачь, Роме. Так, видно, нам с тобой на роду написано. Вот и у меня мамы нет, и она в земле лежит.
Когда мы вернулись домой, из часов на стене вылетела кукушка и принялась куковать. Я сорвал часы и разбил их вдребезги.
