Колымский тоннель - [98]

Готовился большой этап на прииск. Дорога шла вплотную к командировке, где "доходяги" заготавливали дрова. Успех целиком зависел от Гоши и Краснова. Откормиться за неделю, оставшуюся до этапа, снять в день отправки своих малочисленных охранников и рано утром положить поперек дороги дерево или камни, чтобы остановить колонну. Огнем захваченного оружия связать конвоиров, которые поедут в заднем грузовике. Остальное — дело этапа.

Их откармливали сгущенкой и тушенкой, добытыми каким-то невероятным путем с офицерского склада. Они давились шоколадом и объедались галетами, которые калорийнее хлеба. И им удалось, припомнив лабирийскую боевую выучку, обезоружить ночью охрану своей командировки. Прочим доходягам было велено помочь в перегораживании дороги, а затем убираться к чертовой матери.

Они залегли у дороги за поворотом, в том же, наверное, месте, где Александр Краснов три года назад сломал себе ногу. Они лежали очень близко от дороги, обложенные гранатами и плоскими судаевскими магазинами, держа наготове легкие и удобные судаевские автоматы — давнишнюю честолюбивую мечту капитана Краснова. Они договорились не применять гранат без самой крайней, смертельной нужды. Гранат было всего восемь, слабосильных рубчатых "лимонок".

Они прождали до утра, и колонна "зисов" пришла к завалу и остановилась так, как было учтено — последним грузовиком напротив них. Дорога была прорезана в сопке, хорошо поросшей лиственничным лесом. Они открыли прицельный огонь по прыгающим из кузова конвоирам. Не оставляя им шансов на спасение. Застрочили автоматы по всей колонне. К заднему грузовику от всех машин бежали люди в грязных зековских бушлатах. Краснов с Гошей скатились к разгромленному конвою раньше всех. Они собирали гранаты, только гранаты — в заранее приготовленные сумки.

— Спасибо, капитан! — Болотников налетел с протянутой рукой. — Молодчики! Примите мое посмертное уважение.

И он повернулся к вооруженным своим бойцам, отдавая приказания.

— Ну? — Гоша посмотрел в глаза Краснову.

— Пошли, — кивнул Краснов.

Они стали подниматься на откос, чтобы, спустившись на ту сторону сопки, взять курс по прямой в сторону "Ближнего". На этой прямой им встретится распадок, заросший лесом. По распадку будет бежать золотоносный ручеек, в котором Краснов когда-то даже намыл немного золотишка (черт его знает, где оно теперь). Там, на берегу ручья, они увидят заросшее кипреем Кешкино пепелище, полузасыпанное взорванным входом в тоннель. У них есть две кайлушки, две саперные лопатки, веревка и с полсотни гранат-"лимонок". Они будут раскапывать, растаскивать, взрывать, грызть зубами, но они войдут в тоннель…

Эпилог

— Кушай, кушай Васенька. Тебе надо сил набираться. Тебе какая забота — спи да кушай. Да опять спи. А мне, сынок, хоть спать не ложись. То твой папка снился заключенным, то больным, то вешали его какие-то страшилища. То он тяжести таскал, то от голода умирал, то дрова пилил… А сегодня — совсем страшно. Стрелял папка по своим, потом бежал куда-то, а с ним какой-то худющий-худющий, еще худее нашего папки. Ну, ничего, это они побежали домой. Скоро-скоро будет папка дома, буду вас двоих откармливать. И больше никуда его не отпустим. Что это такое: из дому бегать? Ух, ты, папка, такой-сякой.

"Ах, сынок, не могу я рассказать тебе весь этот сон: а вдруг ты уже что-нибудь там, в своей головенке, кумекаешь? Возьмешь, да напугаешься. Бежал твой папка с сопки вниз, в руке автомат, на плече — сумка с гранатами, бежал да оглянулся. И увидел, что едут по дороге еще два грузовика с солдатами. Едут прямо туда, где он был только что. Едут убивать его товарищей. Далеко еще им до того поворота, а папке до них — близко. И бросился он наперерез тем грузовикам и залег у дороги с автоматом. И тот худой с ним вместе. И гранаты они достали из сумок… Но на этом сон закончился. Что там с нашим папкой?.."

— Сын, а сын, что там с нашим папкой?

Васенька выпустил изо рта грудь и сказал:

— Папа.

Конец.

Пионерный, 22.01.90.