Колымский котлован. Из записок гидростроителя - [23]

Ясно вижу в расщелине скалы палатку. «Посторонним вход воспрещен». Смешно. Разве что медведи посторонние.

Я постоял у палатки, смахнул веткой с унтов снег. Открыл дверь. Вот так встреча! Седой! Обнялись. У Седого с плеча свалился полушубок.

В палатке тесно: клетка со зверушками, кайло, лопата, ломы, лоток для промывки золота.

— Ты как сюда попал?

— Да вот так и попал. Вначале будем харчевать, по таежному обычаю, потом всякого рода расспросы. Раздевайся и садись за стол.

Седой нарезал шпик, колбасу, бруснику принес. Хотел угостить как следует — даже подал малосольного хариуса, вяленых карасей.

— Спокойно! — Он наливает из кастрюли в кружки фиолетовую жидкость и поет: — «Лучше гор могут быть только горы…» Патентованный напиток «Сам трескаю» изобретаю из сахара в дрожжей.

Седой подвигает к столу пень.

— Давай для сугреву, — он откидывает кивком головы со лба волосы, и мы чокаемся кружками. Свою отставляю в сторону. — Это как же, не употребляешь? Правильно, дед, не пей, ну ее к лешему. Зло. А я вчера шатуна на дуэль вызвал! А результат — вот он. — Седой встает, выходит на улицу. Приносит кусок медвежатины, строгает.

— Хорошенькое дело, теперь ты им закусываешь, а ведь могло бы быть наоборот?

— Могло. У нас с медведями, как у анархистов: не ты меня съел, так я тобой закушу, — смеется Седой. — Строганина ничего, с перчиком. Покруче только присаливай. А теперь смотри.

Седой достает из рюкзака небольшой рулон грязной материи и, освободив угол стола, раскатывает его.

— Я знаю, как напрямую добраться до вашей бригады. Если через главный стан — километров четыреста, напрямую пять часов хода.

На материи химическим карандашом нарисованы лес, горы, кресты.

— Карта, правда, хотя и самодельная, но выполнена толково. Это наследство передал мой напарник, когда я еще работал в поисковой разведке. Вот здесь, — ткнул пальцем Седой в карту, — золотоносный ключ с промышленным содержанием.

— Не открываешь ли ты остров сокровищ? Не вижу никакого ключа. Не разберу, иероглифы какие-то.

— Сам ты иероглиф, — улыбается Седой и срисовывает карту в блокнот.

— Теперь вижу, — говорю, — только не золотой ключ, а ЛЭП.

— Правильно, а вот здесь бригада, примерно полста километров отсюда.

— А ты, что, Седой, собираешься отрабатывать золотой ключ?

— Собираюсь. Возьму пробу, если подтвердится прогноз, передам государству. Сейчас я человек свободный, в отпуске. Для души…

Каждый по-своему с ума сходит.

Забегая вперед, скажу — Седой все-таки нашел золото. Ключ оказался с промышленным содержанием ценного металла.

— Ну, а тебя какая нелегкая сюда занесла? — спрашивает Седой.

— Да вот хотели напрямик в бригаду попасть, залезли в распадок в не знаем как выбраться.

— Воспользуйтесь моей картой — вот и выход. Не возвращаться же.

Мы прощаемся. Я возвращаюсь к Славке, он придирчиво изучает творение Седого:

— Филькина грамота.

— Да ладно тебе. Славка, хоть что-то есть, и за это спасибо. Котелок взял? Завалим зверя, в чем мясо готовить будем?

Славка смотрит на меня, улыбается.

Я-то знаю, чем его расшевелить. Сверяем карту с блокнотом.

— Все правильно, — говорит Славка, — и впрямь скала на бычью голову похожа. И отворот в косогор показан. Точно. И визирка проглядывает, если приглядеться понастырнее.

Одолели усыпанный камнями северный склон, поднялись на перевал к югу. Недавняя метель обдула почти отвесные скалы, и видно, как колышется внизу лес, а сверху по голубому небу несутся белые облака. И если с противоположного гольца посмотреть на нас, наверно, покажемся маленькой точечкой в этой огромной каменной стране. Пока вроде едем точно по указанному маршруту.

— Здесь должно быть озеро, — говорит Славка.

— Странно, на самой горе.

— Может, в этом озере и рыба есть?

— Жаль, что соли не взяли, наловишь — испортится.

— А что ты смеешься, может, и поймаем. — Славка останавливает вездеход и выпрыгивает из кабины. И тут же не может удержаться от восторга: — Вот оно озеро! Точно, похоже на блюдце! Давай попробуем продолбить лед? Бывает, рыба задыхается. Вот она и полезет на воздух.

Славка лопатой расчищает со льда снег. Я достаю ломики и долблю лед. Воткнешь лом — вокруг пробоины образуется белый круг, он постепенно переходит в синий — будто в озере вода подсиненная. Долбим попеременке, один ломом, другой лопатой. Проткнули лед, а из озера, как из отхожего места, — газ. Чиркнули спичкой — горит. Выходит, рыбы нет…

Садимся в свой вездеход, торопимся засветло добраться, а то стемнеет — заплутаем. Уже в сумерках показались впереди огоньки палатки. Обрадовались. Вот тебе и «филькина грамота»…

— Молодец, Седой! — похвалил Славка. — Считай, трассу пробили.

В гостях у Нельсона

Медленно спускаюсь с каменной гряды, иду на рудник за трансформатором. Падает редкий, ленивый снег. Щекочет нос, мягко поскрипывает под ногами. Иду долго. С гольца, казалось, рукой подать.

Поселок стоит в ущелье и весь забит снегом. Только крыши да печные трубы выглядывают. Что-то в этом уютное, успокаивающее.

Останавливаюсь у ларька. Ноги гудят от усталости. Сажусь на ящик из-под папирос.

— Не из здешних будешь?

Поднимаю глаза — надо мной старичок аккуратненький такой, седенькая бородушка. Поверх полушубка кушачок красный, на ногах валенки.