Колыма ты моя, Колыма - [18]

Ко второй половине дня тайга постепенно пошла под уклон.

Еще через полчаса земля под ногами стала сырой. Колыма понял, что они с корешем сейчас идут прямиком в болото. Он попытался свернуть немного в сторону, но лучше не стало. Колыма остановился.

– Что такое, Колян? Почему стоим? – За неделю совместного похода Череп уже привык идти, куда говорит Колыма, не спрашивая объяснений, но такого, чтобы Колыма среди ясного дня остановился и встал как пень, не пытаясь ни охотиться, ни сверяться с картой, за все это время не было ни разу.

– Подумать надо, как дальше пойдем, Череп, – ответил Колыма. – Видишь, какая земля под ногами стала?

– А какая?

– Мокрая. И идем все время немного под уклон. Не иначе болото впереди. Вот и надо решить, что делать будем – то ли напрямик переть, то ли обходить попробуем.

– Болото? Ну его на хрен, Колян, давай лучше обойдем!

– Я сначала тоже так хотел. Но мы вот уже полчаса идем не куда нам надо, а вбок, и земля суше не становится. Если болото большое, то мы его так можем дня три обходить. А жрать уже сейчас, считай, нечего. Да и заблудиться можно. А если мы тут с тобой заблудимся, то найдут нас уже только археологи. Лет через пятьсот.

– А как же карта?

– А что карта? Болота таежные на ней не обозначены. Да и вообще – карта хороша, если я знаю, где мы находимся. Пока я примерно знаю. – Колыма вытащил из кармана сложенную карту и развернул ее. – Вот смотри. Где-то здесь, – Колыма ткнул пальцем в какую-то точку на карте, – лагерь, в котором мы срок мотали. Из «блондинки» мы когти рванули где-то здесь. – Колыма чуть сдвинул палец в сторону Магадана. – А потом семь дней топали на юг. В день у нас с тобой километров по сорок-пятьдесят выходило, я думаю. Значит, сейчас мы где-то здесь, – Колыма ногтем обвел на карте небольшой кружок. А если мы теперь пойдем болото обходить и заблудимся, я ориентировку потеряю. Так что опасно это. Если бы еще была надежда, что это болото небольшое, так хрен с ним. Но они ж в тайге такие бывают, что на них какая-нибудь Бельгия задроченная целиком уместится.

– А что же делать?

– Выходит, что через болото тащиться придется.

– А как?! Мы ж там потонем!

– Ну, если пойдем умеючи, то не потонем. Главное, в трясину не загреметь, а само болото вещь неприятная, но не смертельная, если идти осторожно. Измажемся только как чушки, вымокнем и времени, конечно, кучу угробим. Ну, да деваться нам, кажется, особо некуда. Пойдем. – Колыма достал компас, сверился с ним и круто повернул на юг.

Скоро его предположения начали оправдываться. Земля становилась все более влажной, мокрой, потом под ногами захлюпало. Колыма остановился.

– Череп, срежь себе палку подлиннее и потолще. Длиной где-то роста в полтора, а толщиной в руку. Ну, или чуть тоньше.

– На фиг? Дорогу прощупывать?

– И для этого тоже. А еще – если когда по болоту пойдем и в окошко ухнешь, но успеешь ее поперек повернуть, то считай выбрался. А иначе засосет.

– Ясно... – мрачно отозвался Череп и, вытащив нож, принялся внимательно вглядываться в деревья, мимо которых они проходили. Вскоре оба блатных обзавелись подходящими палками.

Теперь они шли медленнее, а примерно каждые пять минут Колыма останавливался и делал на деревьях затесы, как он объяснил Черепу, на всякий случай, чтобы дорогу назад найти. Больше всего сейчас Колыма боялся заблудиться. Примерно через полчаса блатным пригодились срезанные палки. Они дошли уже до самого настоящего болота – с мутной водой по щиколотку, зеленой тиной, редкими кочками, желтой прошлогодней травой и всеми прочими прелестями. Колыма шел впереди, осторожно прощупывая дорогу, а Череп, стараясь ступать след в след, шел за ним. Иногда блатные чувствовали, как из-под ног у них уходит земля, один раз Колыма, неудачно ступив, завяз до середины бедра, но не запаниковал и сумел выбраться. Однако постепенно идти становилось все труднее и труднее. Число мест, на которые можно было хоть как-то поставить ногу, неуклонно сокращалось, а вода уже доходила почти до колен.

– Колян, поворачивать надо! – В голосе Черепа слышались истерические нотки. – Завязнем мы тут! Пусть уж лучше заблудимся, когда в обход пойдем, пусть хоть от голода сдохнем, но не потонем!

– Если еще хоть на ладонь вода поднимется, повернем, – не оборачиваясь, ответил Колыма. – А пока идем. Я все надеюсь, что, может, местность повышаться начнет, есть кое-какие признаки.

Череп не ответил. Ему все труднее и труднее было держать себя в руках. Спасало только то, что он прекрасно понимал: если запаникует – то тогда точно не выберется.

– Кажись, поменьше воды стало, – раздался голос Колымы. – Или кажется мне? А, Череп?

Череп посмотрел вниз и увидел, что вода теперь и правда плещется чуть ниже того края, по которому ткань штанов была мокрой. Значит, действительно меньше ее стало.

– Точно, Колян! А что это значит? Болото кончается?

– Ну, кончаться-то еще, может, и не кончается, – повеселевшим голосом отозвался Колыма, – но середину мы прошли. Теперь полегче будет.

Колыма чуть не сглазил. Через минуту один из беглецов чуть не распрощался с жизнью. Череп, сделав очередной шаг, чуть промахнулся мимо того места, куда ступил Колыма. А может, и не в этом было дело, а в том, что Череп выше, здоровее и как минимум килограммов на семь тяжелее Колымы. Но факт остается фактом – нога его вдруг провалилась вниз, Череп отчаянно вскрикнул, рванулся, но вот как раз этого-то делать и не стоило, трясина не любит, когда попавший в нее начинает биться и дергаться. Череп разом ушел по пояс, а спасительную палку повернуть поперек просто забыл – все мысли выбил из головы липкий, леденящий страх.