Колыбельная для эльфа - [10]

Ты смотри-ка, какой… И гриву-то отрастил — лучше, чем у первой красавицы земли Андагриэль. Говорят, у наемников это считается особо представительным. Неужели есть что-то представительное в том, что тебя можно ухватить за волосы и двинуть лбом об косяк двери или ближайшее дерево?

Какие странные, неуклюжие мысли… где Вихрь?

Амарисуна посмотрела на клеймо. Странно, казалось, оно матово светится красным, пылает на ладони. Или это у нее марево перед глазами? Интересно, клеймо выжигают магией или огнем? Какая земля заклеймила его?

Эльф шумно вздохнул.

Сейчас очнется… где же Вихрь?

Перед ней сидит Изгнанник, наверняка — наемник, предатель. А ладонь у него — теплая-теплая. Ну, с каким ветром ты попал сюда? И как?!

Суна вздрогнула и поспешно выпустила руку эльфа. Тот снова повернул голову, и открыл глаза. Темные в полумраке, но девушка знала отчего-то, что на самом деле они — серые, синие, меняющие свой цвет как глубокое озеро в ненастную погоду.

Эльф не мигая смотрел на Суну.

В общем-то, эльф как эльф, немного жесткие черты лица, резко очерченные скулы, симпатичный, ладный, худой, но широкоплечий. Только вот глаза странные, как будто жил лет триста, и видел событий за несколько жизней.

— Опоздал… — хрипло сказал эльф, прижимая руку к боку, и удивленно поднял брови.

Взгляд эльфа метнулся куда-то за плечо Амарисуны, он отрыл рот, собираясь что-то сказать, но не успел. Эльфийка резко повернулась, успела ухватить взглядом женскую фигуру, и в следующий миг получила резкий удар ногой в живот. Суна так и не поняла, кто охнул — она, или эльф позади, — следующий удар пришел откуда-то сверху, и она потеряла сознание…

— Суна… — выплыл из темноты голос единорога, — Амарисуна, ты не умерла, не притворяйся. Ты дышишь.

Чернота разбавилась искрами и начала расплываться, постепенно фокусируясь в картинку. Месяц. Крыша святилища. Знакомая, оскалившаяся в ухмылке, морда.

— Вставай, я помогу, — подтолкнул Вихрь эльфийку, становясь на колени. Та с трудом приподнялась и привалилась головой к теплому боку единорога.

Почему-то ныло под ложечкой, и очень болела шея, а еще было обидно и холодно

— На ноги подняться сможешь? — деловито осведомился Вихрь.

Суна потерла дрожащей рукой шею.

-..! — рявкнула она в ответ. Получилось, правда, сипло.

— Раз ругаешься, значит, все в порядке, — удовлетворенно хмыкнул Вихрь. И добавил:

— Они ускакали на белой лошади.

— Х… гкх, к-кто?

— Они.

— Вихрь… я тебя очень прошу… — девушка встала на четвереньки и кое-как разогнулась. — Кто и куда ускакал?

— Вихрь скосил глаза на цеплявшуюся за его гриву Целительницу.

— Двое. Эльф и… по-моему, полукровка. Лошадь стояла в перелеске, чуть подальше Святилища — тоже полукровка. Видимо, когда-то дикой лошадью прельстился какой-то дурной нанх.

— К-кто?

— Нанх. Тут таких нет. Живут в горах, говорят, когда-то были выведены эмъенами, летать умели. По-моему, летающая лошадь — это глупость. Правда, они почти все передохли, еще с войны, так что, надеюсь, скоро эта нелепая скотина тоже откинет копыта.

— Что было дальше? — Суна пощупала живот. Складывалось ощущение, что он навсегда прилип к позвоночнику.

Вихрь клацнул у нее над ухом зубами.

— Дальше я прошел вперед, потому что мне показалось, что среди деревьев кто-то есть. Это копытное меня не пускало, потом эта дура услышала крик. Рванула с места, я следом. Сделали пару кругов, а затем из Святилища выбежала полукровка. За ней вышел эльф. Сели на лошадь и ускакали. Я заглянул внутрь — ты без сознания. Вот и все.

— Вот и все… — Суна оперлась на спину Вихря. — Это был Изгнанник.

— Изгнанник? Что ему здесь нужно? — переступил с копыта на копыто единорог.

Эльфийка потерла голову.

— Мы как-то не успели обсудить этот вопрос, — зло ответила она.

Краем глаза девушка зацепилась за тусклый предмет, лежавший у стены.

— Посмотри, что это там? — эльфийка показала пальцем на пол. Единорог нагнул голову, взял что-то губами и повернул шею к подставленной Суной вспотевшей ладони.

— Застежка для плаща, — ответил он, выходя наружу. Амарисуна, доковылявшая до выхода следом, поежилась — ночной холод пробирал до костей.

За то время, что она провела в святилище, небо заволокло тучами, поднялся сильный ветер и верхушки деревьев как-то уж совсем невесело качались на ветру. Пахло мокрой травой, землей и пустыми землями.

Амарисуна не знала, как точно описать запах, который она называла запахом пустой земли. Это было что-то холодное, щекучущее ноздри, немного сухое, немного — пряное и очень, очень неуютное.

— Ну вот, теперь у меня есть боевой трофей, — задумчиво протянула девушка, подбрасывая в руке застежку. И ойкнула, уколов ладонь.

— Очень боевой, — прижала она губы к руке. — Как же так вышло, что Изгнанник попал в нашу землю?

— Прошел через главные или южные ворота, ножками? — предположил Вихрь, хлопая глазами.

Суна покачала головой.

— Вдоль границ каждой земли стоит охранная магия. Она не пропустит Изгнанника.

— Какая-какая магия? — скептически хмыкнул единорог. — Не ты ли мне рассказывала, что после войны Предэпохи вы перестали изучать магию?

Амарисуна кивнула.

— Верно. Согласно летописям, наша магия всегда была связана с боевым обучением. Ей учили всех, кто поступал в школы Стражей, в школы воинов Клана или просто хотел пройти курс обучения. После войны курс обучения был изменен. Магия в него не вошла.