Колыбельная - [82]

— Хэй, — приветствует он меня.

— Хэй, — отвечаю, притворившись, что полностью поглощена занимательной историей об избирательных округах, согласно заголовку местной газеты. Очередь за кофе бесконечна, сплошь супер-капризные клиенты, которым подавай нечто особенное, от их заказов моя голова начинает раскалываться. У кофеаппарата Скарлетт с хмурым лицом, еле поспевающая за всеми этими обезжиренными, двойными и соевыми прихотями.

Тед чуть позади меня, но затем парень, стоявший между нами уходит, не в силах больше ждать. Таким образом, мы совсем рядом, и нам не остаётся ничего, кроме как завязать разговор.

— Итак, Лукас сказал мне, что у вас прослушивание в Rubber Records.

— Агамс, сегодня вечером, едем в округ Колумбия, прямо через час.

— Ничего себе, — говорю. Очередь продвинулась едва ли на дюйм.

— Да, они хотят, чтоб мы сыграли у них в офисе. А в четверг, возможно, даже на сцене, если они выбьют для нас местечко. Ну, и если мы им приглянёмся, возможно там для нас найдётся нечто постоянное.

— Здорово же.

Он пожимает плечами.

— Это если им понравится наше творчество. Они-то настаивают на том, чтобы мы сыграли парочку идиотских каверов, что, знаешь ли, идёт в разрез с нашей музыкальной концепцией.

— Оу.

— Имею в виду, остальные в группе пойдут на что угодно ради контракта, но для меня это нечто большее. Это же музыка, в конце-концов. Искусство. Самовыражение. А не рыночный продукт — куча ходового штампованного дерьма.

Хозяин Wall Street Journal косится на нас, Тед, кипя негодованием глядит на него в ответ, и тот отворачивается.

— Значит, будете исполнять Картофельный Опус? — интересуюсь.

— Полагаю, да. Это именно то, к чему я всегда стремился. Или вам нравится наше собственное творчество, или катитесь к чёрту. Но ты же знаешь Лукаса. Он всегда был против наших картофельных тем. Чёрт возьми, он такой узколобый, даже смешно: имею в виду, он же был до нас в какой-то группе длинноволосых металлистов. Он же ни черта не смыслит в настоящей музыке.

Даже не знаю, что и сказать по этому поводу.

— А ещё есть Джон Миллер, который будет играть всё, что угодно, до тех пор, пока в один прекрасный день ему не нужно будет возвращаться в колледж и подавать документы в папашину компанию. Ну и ещё Декстер, а ты-то знаешь, каков он.

Я слегка удивляюсь.

— Эм, а каков он? — повторяю за ним.

Тед закатывает глаза.

— Мистер Позитив, Мистер Всё-Будет-Хорошо-Я-Клянусь. Его бы воля, и мы сидели бы без концертной программы, без райдера, и пустили бы всё на самотёк.

Он по-дурацки взмахивает рукой, как бы подчёркивая это.

— Боже! Никакой программы, никаких забот. Никогда! Ненавижу таких типчиков. Ну, ты понимаешь, о чём я.

Я глубоко вдыхаю, раздумывая, как на это реагировать. Встречаясь с Декстером, я злилась примерно на это же самое, но из уст Теда это звучит настолько мелочно и неодобрительно… Он так самоуверен, словно знает обо всём на свете.

Боже. Ну, возможно, Декстер и не продумывает всё до мелочей, но с ним хотя бы можно быть уверенным, что…

— Следующий! — кричит Скарлетт. Я во главе очереди. Подхожу, и беру кофе для Лолы, чуть отступаю, чтобы Тед смог заказать себе большую порцию чёрного кофе без крышечки.

— Ну, — говорю, после того, как он оплачивает свой заказ, — удачи вам на этой неделе.

— Ага, — отвечает он, — спасибо.

Мы входим, он идёт к фургону, я направляюсь к Джоуи, где дорабатываю последние деньки в качестве администратора. Сегодня двадцатое августа, через три недели я еду на учёбу. Я всё размышляла, что если бы мы не расстались, именно я бросила бы Декстера. Но сейчас, как я вижу, это я остаюсь, глядя на то, как он уходит. Забавно, как всё иногда складывается. Но так даже лучше, серьёзно. Конечно, именно так.

* * *

Декстер уехал на целую неделю, и мне не нужно волноваться по поводу случайных неловких встреч. Это заметно облегчило мою жизнь и вдохновило меня на возвращение к привычному порядку, словно уже то, что он был неподалёку, нарушало моё чувство равновесия. Для начала, делаю генеральную уборку. Масштабно. Привожу в порядок машину, вычистив каждый дюйм, меняю масло. Протираю всё внутри, расставляю по алфавиту компакт-диски, и да, полирую окна и лобовое стекло изнутри. Это настолько вдохновляет меня, что я с энтузиазмом принимаюсь за свою комнату, набиваю четыре пакета для мусора хламом из чулана для секонд-хэнда, прежде чем идти в Gap[22] и запасаться одеждой для колледжа. Поражаюсь своим стараниям. И когда это я стала такой несобранной? А ведь раньше аккуратные складочки от пылесоса на ковре в спальне были привычным делом. Сейчас же, в пылу уборки, я нахожу грязь в чулане, размазанную тушь в косметичке, и одну — одну! — туфельку без пары глубоко под кроватью. Задумываюсь, может, это было нечто вроде диссоциативного расстройства?[23]

Восстановление привычного порядка внезапно оказалось крайне необходимым для моей вселенной. Я заново складываю футболки, заполняю носки всех туфель смятыми салфетками для поддержания формы и аккуратно прячу все чеки в секретный тайник, ликвидируя то, что, по всей видимости, натворил мой злой двойник-неряха.

Всю неделю напролёт я составляю списки и чёркаю их, к концу дня переполненная чувством удовлеторения по поводу своих достижений, и единственное, что омрачает успех — жуткая усталость. Говорю себе, что это именно то, чего я всегда хотела: чистота и порядок, как говорится, без шума и пыли, расставлены все точки над i. Оставалась парочка нерешенных вопросов. Но я уже всё спланировала, шаги выверен и пронумерованы, остаётся ещё куча времени.