Колыбель для мага - [22]

-- Бедный братишка... Ну, ну, не сердись, успокойся... Скоро пойдешь себе гулять...

Скрученные тугими узлами мышцы зверя почти сразу расслабились, спина выгнулась дугой, а из груди понеслось грохочущее мурлыканье. Грозный горный хищник, с которым не каждый пастух осмеливался спорить из-за овцы, боясь его гораздо больше, чем хозяйской плетки, вдруг стал похож на смирного домашнего мурлыку - грозу мышей. Он с увлечениием принялся тереться головой о руки и плащ неожиданного заступника. В безопасном проходе начали собираться слуги. Заметив интерес к себе, юноша еще раз потрепал кота, интенсивно почесал за ушами, решительно отстранил его и быстро прошел к указанной слугой двери.

Скрытый диким виноградом старик на галерее фыркнул. На его змеином лице появилось выражение торжества.

-- Кажется, старый бездельник Спат правильно выбрал, в кои-то веки раз, этот, похоже, подойдет, - проговорил он себе под нос.

Защитник горного кота вошел в зал как раз в тот момент, когда граф вернулся в зал с галереи. Молодой человек поклонился, но не очень низко, не как слуга господину, а скорее как младший старшему, но равному по положению. Знавшие графа могли бы только изумляться: граф не разгневался. Он уселся в свое любимое кресло и милостиво кивнул посетителю. Спросил:

-- Ты колдун?

Молодой человек пожал плечами. Граф фыркнул и повторил уже утвердительно:

-- Ты колдун, и старый дурень Спат и остальные дураки в моих владениях боятся тебя до судорог, но бегут к тебе, как только вскочит болячка или заблудится телка...

Колдун гордо выпрямился и ответил:

-- С этой ерундой твои подданные бегут не ко мне, а к старой хитрюге знахарке Тэш. Ее они не очень боятся. Я же занимаюсь только сложными теоретическими вопросами, непостижимыми для простонародья. Надеюсь, ваше здоровье в полном порядке, и ваша домашняя живность не заблудилась, сиятельный граф?

Лицо графа исказилось от гнева, он одной рукой сжал подлокотник кресла, а другой - ру-коять кинжала, но это продолжалось лишь несколько секунд. С усилием старик расслабил лицо и руки и с деланным смешком проговорил:

- Здоровьем я, слава богам и предкам, не обижен, домашней скотиной не интересуюсь, на

это у меня есть управляющие и пастухи. А интересуюсь я вопросами огромной государственной важности, и занимаюсь ими все свое время. Я подумал, что искусный кол

дун может помочь мне, например, приподняв завесу будущего или разогнав на миг

тьму прошлого. Но это долгий разговор, и его нельзя вести стоя.

Граф позвонил в звонок, стоявший рядом с ним на маленьком резном столике, и слуги, заранее получившие строжайшие инструкции от графа, дрожа от страха, быстренько втащили кресло и такой же маленький столик, уставленный закусками и напитками для колдуна. Столик графа тоже мгновенно сервировали, наполнили бокалы и почти бегом с облегчением удалились, плотно закрыв двери.

-- Простонародье называет тебя хозяином туч и братом лесного зверья. Как же называть

тебя мне? - спросил граф.

Молодой человек, чуть подумав, ответил:

-- У нас не имен, подобных именам обычных людей. Во время посвящения мы отдаем имена, данные нам родителями, и получаем новые, которые посторонним знать необязательно. Пожалуй, ты можешь звать меня Димир.

Брови графа сдвинулись: молодой колдун говорил непривычно дерзко, но Кэрил снова за-ставил себя улыбнуться. В конце концов, если он поможет его планам, никто в королевстве более не посмеет говорить с графом дерзко. Да и на колдуна тогда, так или иначе, найдется управа. И граф Кэрил приветливо сказал:

-- Угощайся, Димир.

Но глаза его внимательно следили за каждым движением гостя. Древний закон запрещал причинять зло тому, чей хлеб ел. Закон этот был почти позабыт, во всяком случае, знатные господа подобными ограничениями не заморочивались, но колдуны, по слухам, свято блюли всякие заросшие мхом от старости, полузабытые обычаи.

Молодой волшебник едва заметно понимающе улыбнулся, положил в рот кусочек хлеба и запил глотком вина из бокала. У графа вырвался облегченный вздох. Он вдруг признался себе, что в глубине души боится этого колдуна так же, как и последний его пастух.

Димир поставил на выданный ему столик бокал и спросил:

-- Так чем я могу помочь тебе, сиятельный граф?

Прямой взгляд ярких синих глаз беспокоил графа, он давно уже не видел ничьих глаз: все головы поспешно склонялись перед ним. Граф обладал вспыльчивым и непредсказуемым характером и был скор на расправу. Но сегодня графа Кэрила как подменили. Он с бокалом в руке устроился в кресле поудобнее, заложил ногу на ногу и начал:

-- Наш великий мудрый король, да продлят боги его годы до самого страшного суда, прожил уже немало лет, и королева, да продлят боги ее годы также, тяжко больна, и не подарила еще королю наследника. Она может покинуть своего супруга и свой народ, и в этом случае все мы останемся безутешны.

Волшебник согласно кивнул головой. Граф продолжал:

-- Мой род древнейший в королевстве, а моя бабка была принцессой угаснувшей династии Хот. У меня единственная дочь, юная красавица с льняными кудрями до пят, бархатными карими глазами, молочной кожей, тихая, как горлица. И если наш могучий и славный король, оставшись опечаленным вдовцом, увидит ее в столице, он вполне может ее полюбить и сделать своей королевой. Тогда в жилах сына моей дочери будет течь кровь и новой, и старой династий. Как ты думаешь, маг, разве это не укрепит королевскую власть, не привлечет к королю новых сторонников, разве это не возвысит мой род, много лет пребывающий в незаслуженном забвении и упадке?