Колыбель для мага - [19]

Аннеке захихикала:

-- Я что-то не пойму, сватов собираешься ко мне прислать, или к магу в ученики отправляяешься? Разве не слыхал, что маги не женятся?!

-- Много ты знаешь про магов! Вон в сказках у магов через одного сыновья, есть кому искусство передавать. А сыновья от жен появляются, знаешь ли... Ты только согласись, я для тебя стану хоть магом, хоть кузнецом, хоть в дружину графскую, хотя какая там у него дружина, пятерка дохляков, я таких могу два десятка раскидать, даже с утра, до завтрака. Куда ты скажешь, туда и пойду...

-- Ну, в осла я тебя хоть сейчас превращу. Да и превращать, пожалуй, не нужно. А что ты мне в спину пальцы не уставишь и не велишь замуж за тебя идти?

Файдиас покраснел как свекла, остановился и поставил воду на землю, подпер камнем, чтобы кувшин не опрокинулся и подошел к Аннеке почти вплотную.

- Нет, я так не хочу... Я хочу с любовью и лаской, чтобы ты сама сказала мне: "Мой ненаг-лядный..." - Подумал и добавил. - Да на тебя, небось, мои пальцы и не подействуют... на колдунью-то...

Одна его рука несмело легла на талию Аннеке, другая начала робко перебирать ее длинные белокурые волосы. Аннеке не отстранилась. Ощущения были приятными и волнующими, и сам парень был ей симпатичен, с ним всегда было весело. Губы Файдиаса уже касались ее уха, шеи, прикосновения становились все смелее и настойчивее, и девушка тонула в незнакомых чувствах. Но когда он языком попытался разомкнуть ее губы, Аннеке вновь овладел смех, и бедный юноша вдруг обнаружил, что нежно целует пушистую и усатую кошачью морду, а пальцы его ласково гладят длинный мех. Отчаянно вскрикнув, он оттолкнул Аннеке, затем, опомнившись, бросился поднимать девушку и помогать отряхивать одежду.

-- Всегда ты смеешься надо мной, Аннеке, - жалобно проговорил Файдиас,- а я для тебя на все готов. Неужели я такой уж смешной?

-- Не ты смешной, а я смешливая. Да и ты не угрюмец какой-нибудь, у тебя самого всегда рот до ушей, а ушами ты шевелишь ну так препотешно, как не смеяться!..

-- Так как же, Аннеке, присылать сватов?

Аннеке со смехом вывернулась из рук бедняги, с удивившей ее саму легкостью подхватила кувшин и побежала по тропинке к дому.

-- Аннеке, Аннеке, подожди!

-- Файдиас, приходи воду таскать, а еще у нас изгородь покосилась!

Бедный Файдиас остался стоять столбом, и на лице его уже не было улыбки, одна только тоска. Девчонка дразнила его, то беспощадно насмехаясь, то подавая надежду. Юноша вздохнул и отпра-вился домой за инструментом, чтобы починить изгородь Тэш, на ходу придумывая, какой бы ему еще изобрести недуг. На живот он уже жаловался на прошлой неделе, Тэш, пряча усмешку, заявила: "Сделаем полное очищение!" Уж эти усмешки со всех сторон! А от колдуньиного снадобья до сих пор тянуло прятаться за каждым кустом.

Из-за поворота показался дом, небольшой, но в два этажа, с пристроенным сарайчиком, и очень добротный и крепкий. Тэш уже хлопотала во дворе. Аннеке поставила кувшин на обычное место и принялась помогать. Хорошо бы поскорее справиться с надоевшими делами и заняться чем-нибудь более интересным! Тэш вчера обещала смешать новый состав для курений с совершенно необычными и заманчивыми свойствами. А поздно вечером, когда стемнеет, Аннеке планировала перехватить где-нибудь Файдиаса и смеха ради поубавить у него храбрости. Мохнатая тень во тьме, а особенно огромные светящиеся зеленым огнем глаза и блеснувшие клыки поубавят храбрости у кого угодно, даже у того нового графского гиганта-телохранителя. А что, можно вечером пробежать и мимо него.

Но этим планам не суждено было сбыться. " Поможешь мне сегодня вечером, Аннеке?"- ласково спросила Тэш. О, она всегда просила так ласково, что отказаться было невозможно. Значит, сегодня вечером Аннеке будет или тереть в ступке травы и минералы, приговаривая тайные слова, или помогать Тэш проводить ритуалы, или еще что-нибудь.

Тэш говорила:

-- Я понимаю, милая девочка, все это скучновато, но необходимо. Это наш хлеб. Вдруг ты решишь занять мое место, когда я состарюсь. Все тогда тебе очень пригодится. Учись, запоминай.

И Аннеке училась. Она давно уже решила пойти по пути Тэш. Жизнь женщин в деревне, судьба ее матери девушку совершенно не привлекали. А Тэш так благодарила ее за помощь, так уверяла, что без Аннеке не смогла бы справиться, так превозносила ее таланты, что девушку переполняли радость и гордость. В деревне их обеих побаивались, но польза Тэш была столь очевидна, что даже выходки Аннеке, наподобие планируемой вечером, деревенские соседи им прощали, и две колдуньи, зрелая и молоденькая, могли получить от них все, в чем нуждались.

Вечером Тэш и Аннеке отправились в дорогу. Тэш очень редко выполняла дома сложные ритуалы, разве только предназначенные для лечения пришедших к ней больных. И то для этих целей к дому была пристроена комната. Для серьезных занятий Тэш нашла в ближайшем ущелье небольшую удобную пещерку и устроила в ней храм. Свод пещерки рассекала узкая трещина, образовавшая естественный дымоход, под которым было разводить огонь.

Тэш и Аннеке установили в дальнем конце пещерки алтарь и устроили ложе из спрессо-ванных тюков сена и овечьих шкур, белых и черных. Если возникали трудности, Тэш или Аннеке, а чаще обе вместе ночевали здесь.