Колыбель для мага - [12]

Янелька придирчиво рассматривала свое лицо в зеркале в зеркале. Выдернула седой волос, поскребла ногтем прыщик на носу, но выдавить его побоялась, а то еще нос распухнет. Кажется, проклятые оспины действительно слегка сгладились и побледнели. Вроде, помогает мазь старой Ахемы. Ахема баба добрая, но дурная. Надоела уже со своими рецептами. Видано ли дело: кашу вари на молоке, добавляй мед, сушеные фрукты, орехи! Расход какой! И съедят такой каши гораздо больше. Ну, на праздник, понятно, можно так сготовить, да и то... Разбалуются мужики, каждый день начнут лакомства требовать. Ясно, мужу не поперечишь... А вообще-то в дому муж должон жену слушать. Потому как что мужики в стряпне да в хозяйстве понимают?!

Еще Ахема учит, чтобы перед мужем и пасынком наряжалась, платье чтоб красное с вышивкой, платок цветастый, по-особому красиво повязанный, получается, будто кочан капусты на голове. Да пока у печки возишься, да руки по локоть в помоях, красное платье вмиг черным сделается!

Глаза сажей велит подрисовывать, брови. Ногти велит охрой красить. Тоже придумала! Охра-то сразу стирается! А ты, говорит, снова накрась! Не отвалятся пальцы-то!

Вот сейчас прямо! Будто других дел нет!

Янелька сдуру раз так разоделась, раскрасилась. А Терхо, муженек любимый заявился в дом уже темной ночью, пивом налитый по самые глаза. Спать сразу завалился, на нее, в красное платье разодетую, и не глянул. А ночью опять с женой своей мертвой разговаривал. С ней, с живой, так никогда не разговаривает. И какая она краса, и какая она любая, и как они с ней на ярмарку осенью поедут, и какой сын у них справный...

Да уж, Димир этот... Смотрит волчарой. В лесу не сгинул, волчара и есть. А жрет как! Десятерых можно накормить, сколько он один сжирает. Еще повадился еду из дому таскать. Жертвы богам он, видите ли, приносит! Хоть бы путное чего у богов вымолил!

Янелька сердито, рывками, распустила косицу и начала драть ее гребнем. Тонкие волосы облачком окружили лицо, и оно показалось в зеркале милее. Янелька улыбнулась. Щеки вдруг запылали, все тело охватил жар от вдруг припомнившегося вчерашнего сна. Ее обнимал и ласкал смуглый красавец в одежде из змеиной кожи, шептал на ухо обещания. Называл желанной, красавицей, принцессой... Эх, если б так же наяву!.. Что-то было еще в этом сне такое... Очень важное... Ах да, этот доб-рый дух предостерегал ее. Пасынок может причинить вред малышу... Какой ужас! Да ладно, глупости, это лишь сон! Димир никогда не сможет повредить маленькому! Она ни на минуту не отойдет от колыбельки, не даст в обиду чадо!

Надо бы все-таки как-то избавиться от мальчишки, что бы там не говорили Сег с Ахемой. Вдруг у него дурной глаз? Да наверняка! Пусть Терхо его в учение отдаст, да подальше отсюда, в Ахт, например. Жрецом он, видите ли, будет! Как же, дожидайтесь! Жрецами становятся дети жрецов, а не бочаров. Нечего и мечтать!

Янелька заплела волосы в тугую косицу, сколола в узелок на затылке и завесила нелюбое зеркало полотенцем. Заглянула в чугунок на печи. Каши осталось чуть на донышке. Она наскребла со дна пригоревшие остатки, шлепнула на блюдце и поставила на алтарь перед Великой Матерью. Зажгла сальную свечку, заученно произнесла слова молитвы.

Да уж, богам хоть молись, хоть не молись, все едино. Вот смилостивилась Великая Тахэт, послала второе дитя вместо мертворожденного, а муж все равно не глядит. Не люба, так зачем брал?!

Янелька грязным мешком, повязанным вместо фартука, втерла обратно в глаза брызнувшие вдруг слезы. Была б она краше!.. Да толку от красы той... Вот сестрица уж какая пригожая была, а в один день красоты и жизни не стало. Злая сестра Агена Нега ее до смерти сожгла. Нега завистливая, сама некрасива, и красавиц не любит. Потому ее, Янельку только огненными пальцами попятнала, не до смерти, что она и так нехороша была.

Димир выпроводил из храма малышей, велев им приходить завтра в полдень. Подмел зал перед алтарем, разложил приношения перед богами, кому - пищу, кому цветные ленточки, кому ягоды или цветы, кто что больше любит. Заменил увядшие букеты и цветочные гирлянды свежими. Долил душистое масло в светильники. Достал чистые мантии для Сега и для себя, вытащил из сундука нужные амулеты и символы, положил на специальный столик неподалеку от алтаря, чтобы были под рукой. Туда же и барабанчики, и смеси трав для курильницы. Выставил на алтарь фигурки Великой Матери, Отца Небо и божков-покровителей заливного луга к северу от деревни и озера, где растили форель для графского стола. Им сегодня нужно было поклониться особо. Ну вот, вроде все готово. А если что и позабыл, обойдемся. Фигурки, амулеты - не это главное. Главное - устремление и сосредоточение!

Теперь осталось дождаться Сега.

Он сел в молитвенную позу перед алтарем, но мысли все никак не устремлялись к богам. Мучили сомнения.

Вот уже четыре года он служит в храме. Научился читать, писать, считать. Знает обряды поклонения всем богам, чьи изображения стоят в храме. А изображений этих больше полусотни. Он выучил на память две имеющиеся у Сега книги. В первой книге описывались обряды поклонения богам и божественные истории, во второй - приметы погоды, и когда что сеять. За четыре года Димировой учебы эти приметы ни разу не исполнились, он нарочно следил.