Коля пишет Оле, Оля пишет Коле - [20]

Лева удивился: «Почему, — говорит, — тебе нравятся именно Тимофеи? Странно! Это имя не такое уж типичное для нашего времени. Но раз ты придумал эту игру, я пойду тебе навстречу!» И объявил по радио. На площадку к пожарному крану примчался только один семиклассник Тимофей, который по два года в одном классе сидит. И еще пришел истопник дядя Тимофей, который очень перепугался, потому что не понял, зачем его так срочно вызывают к пожарному крану: думал, загорелось что-нибудь.

Это все я просто так сделал, ради интереса. А вообще-то какое мне дело, кого ты там очень любишь. Это твое дело, а не мое.

Коля

Оля пишет Коле

Дорогой Коля! Спасибо тебе за Анну Ильиничну. Большое спасибо!

Помнишь, Коля, у старого заветного дуба, когда Феликс давал нам задание переписываться, кто-то из ребят крикнул про тебя: «Да он же молчаливый, как сыч!» А Феликс ответил: «Вот, может, в письмах и разговорится!» Я вспомнила эти его слова, потому что они сбылись. Если бы не письма, я бы тебя так никогда и не узнала, всегда бы думала, что ты мрачный, злой, только с птицами умеешь быть ласковым. А ты, Колька, оказывается, очень веселый и остроумный… И выдумщик ты, оказывается! Изобретатель! Никто бы у нас в классе, я уверена, не смог так ловко выиграть сражение с Еремкиными. Да, если бы не это испытание и не письма, я бы тебя никогда как следует не разглядела.

А теперь я знаю, какой ты! И, вспоминая сейчас! о людях, к которым я когда-нибудь в жизни плохо относилась, я думаю: «А может быть, они были уж не такими плохими? Может, я просто не разглядела их как следует, не разобралась?»

Я так и о Вовке Артамонове подумала, которого здесь все просто по фамилии называют — Артамонов. Он хвалится, что его ребята очень боятся. И правда боятся, потому что он выше всех в классе и всех сильнее. Его и уважают тоже: за то, что хороший спортсмен и всю футбольную команду нашей школы э 3 на матчах вывозит. Лучший вратарь! Но не любит его никто… Вот я и решила с Артамоновым по душам побеседовать.

— Неужели, — стала я убеждать его, — это очень приятно, когда все тебя боятся? Разве не приятнее было бы, если б тебя все любили?

А он мне в ответ:

— Если захочу, то и полюбят!

— Это как же так? По приказу, что ли?

— Прикажу — и полюбят!

— Как же, — спрашиваю, — ты прикажешь?

«Любите меня все до одного, а то хуже будет!» — так, да?

— А ты думала? Так и прикажу!

Через полмесяца какой-то ответственный футбольный матч будет на кубок «Совета старых капитанов» (этот Совет шефствует над нашей школой), и вот Артамонов сказал мне вчера:

— Хочешь, я тебя со своей парты в два счета выселю?

— Это как же так? — спрашиваю.

— А очень просто! Скажу всем ребятам, что у меня от сидения с тобой рядом нервы портятся, что ты мне мешаешь к матчу готовиться. Что я из-за тебя буду «не в форме». Вот и все! Тебе еще бойкот всей школой объявят, если останешься… Уходи лучше сама. А то хуже будет!

Так что не на всех, Колька, беседы и письма действуют… Я, наверно, сумела бы поднять самых смелых ребят на бунт против Артамонова, но пока еще никого из них по-настоящему не узнала: в душе никак не могу расстаться со старыми друзьями, от которых уехала за тысячи километров.

Между прочим, мне на миг показалось, что ты с Урала, опередив мой приезд, сумел созвониться с Артамоновым или даже послал ему телеграмму: он с первого же дня стал, как и ты, называть меня Вороной… Хотя моя фамилия сама могла накаркать ему про это прозвище.

А посылку, Коля, пока вскрывать нельзя. Ты, конечно, очень хорошо выполнил мое задание. Даже слишком хорошо. И потому я хочу снова обратиться к тебе. Нет, уже не с заданием, а с одной просьбой. Очень большой… Я раньше даже и представить себе не могла, что когда-нибудь попрошу тебя об этом. Но теперь думаю, что лучше тебя, наверно, ее никто выполнить не сумеет. Только я еще немного должна подумать…

А посылку пока не вскрывай. В ней самой ведь нет ничего особенного, она только должна указать тебе дорогу к большому сюрпризу. Если же ты поторопишься и откроешь ее раньше времени, она ничего тебе не укажет. Не понимаешь, да? Все поймешь, когда выполнишь еще и мою просьбу…

Тогда уж ты наверняка заслужишь то, что тебя ожидает! И спор мы с тобой выиграем тоже наверняка. Подожди еще немного.

Оля

Коля пишет Оле

Ничего я не понял. Как это посылка может «указать путь»? И как мы с тобой можем вместе выиграть спор, если я ни с кем не спорил?

Скорей напиши про эту свою просьбу. А то я просто больше терпеть не могу!

Коля

Оля пишет Коле

Дорогой Коля!

В этом письме я подробно напишу тебе о своей просьбе…

Но сначала скажу о другом.; Знаешь, я вдруг подумала, что твои последние письма совсем на письма не похожи. Если сложить все три письма, в которых ты рассказал мне про переселение Анны Ильиничны, то получится целая повесть.

Я, по крайней мере, ждала каждого твоего письма с таким нетерпением, с каким ждут очередной номер журнала, когда печатается увлекательная повесть с продолжением, или, пожалуй, я ждала с еще большим нетерпением, потому что ты мне рассказывал не о выдуманных событиях, а о самых настоящих, которые только вчера на самом деле происходили, и о людях, которых я лично знаю.