Колумбы российские - [180]

Теперь нужно было только ждать заранее условленного сигнала Лещинского.

В его доме заговорщики сначала тихо перешептывались. Лещинский не жалел водки и усиленно подливал ее в стаканы. Выпитая водка стала быстро действовать, и люди заговорили громче. Стало шумно.

— Так как же мы начнем наше дело? — заплетающимся голосом спросил Зеленцов.

Гориллоподобный Наплавков посмотрел на него своими тяжелыми свинцовыми глазами, хрустнул костяками сильных рук и раздельно сказал:

— Первое… ворвемся в дом правителя и порешим его самого вместе с его выводком. Заодно прикончим и учителя ихнего, бостонца Джонса, вместе со штурманом Васильевым. Это самый важный первый шаг, который нужно провести без сучка и задоринки… С ними расправимся — остальное будет легко. После этого пойдем по казармам и домам… сообщим, что правителя больше нет… кто согласен, примем в наше товарищество, а тех, кто откажется — прикончим… да и вообще всех людей, верных Баранову… надо прикончить. Захватим судно «Открытие», погрузим на него меха… только самые ценные… отберем тридцать лучших девок, да и айда — в поход!

Сидоров поинтересовался:

— А кто судно поведет?

— Возьмем штурмана Шихова, если нужно силой, а помощником ему — штурманского ученика Ворошилова. Если Шихов запротивится, то придется порешить его, и тогда возьмем бостонца Линкена…

Попов, до сих пор молча сидевший за столом, встал.

— Довольно нам попусту разговаривать… Дело решенное и надо действовать. Думается нам, что для крепости и взаимной поруки нам нужно всем подписать документ… Без головы мы ничего не сделаем, ничего не добьемся… Я буду вашим хорунжим и, чтобы у нас не случилось непорядка, заранее предупреждаю, что не потерплю непослушания. Наплавков будет моим помощником…

Попов сел и стал писать «список»:

«1809 г., июля 26-е число. Число нижеподписавшихся избрав в подобие яко войска Донского хорунжего Ивана Попова, — в чем и обязуемся в слушании и повиновении впредь до утверждения настоящего акта и до прибытия из партии соучастников наших, в чем хранить свято и нерушимо»…

Попов посмотрел на Зеленцова:

— На… перо, подписывайся за себя и за Карманова… ты грамотный.

Зеленцов расписался:

«К сему обязательству подписуюсь за Захара Карманова и за себя — Степан Зеленцов».

Следом за ним расписался Иван Сидоров. Наплавков взял перо и добавил:

«По сему обязательству сохранить верность подписуюсь свято и нерушимо — Василий Наплавков».

Он повернулся к двум полякам, молча наблюдавшим за церемонией:

— Подписывайтесь!

Те послушно расписались: «Федор Лещинский и Осип Березовский».

Довольный Попов подошел к столу, взял перо и приписал:

«Во свидетельство сего подписано вольным их желанием и при всем обществе означенного числа, которые объяснены в сем списке имена, в том свидетельствую и подписуюсь — будущий хорунжий Иван Попов».

На этом церемония закончилась, и все потянулись за кружками с водкой.

Наплавков сел к столу и положил на него саблю и заряженный пистолет.

— На всякий случай, — подмигнул он остальным.

Лещинский, разыгрывавший роль опьяневшего человека, затянул унылую песню, стараясь петь громче, чтобы перекричать голоса пьяных заговорщиков. Песня была заранее уговоренным сигналом для Баранова. Попов в недоумении посмотрел на Лещинского… вот опьянел поляк! Хотел сказать ему, чтобы пел потише, а то кто-нибудь обратит внимание на шум в избе… как вдруг послышался грохот ударов в двери… кто-то стал ломиться внутрь. Наплавков схватил свой пистолет в одну руку, саблю — в другую…

Дверь распахнулась, и в комнату ворвались вооруженные люди Баранова во главе с ним самим. Вид Баранова был страшен… казалось, он готов был задавить, задушить своими руками заговорщиков.

— Сдавайтесь, гады! — свирепо закричал он, направив свой пистолет на Наплавкова. Тот оторопело бросил оружие на пол. Попов вдруг стал быстро рвать на куски «список», который держал в руках.

Ни одного выстрела не было сделано. Заговорщики покорно сдались… Баранов приказал собрать на полу обрывки бумаги. Позже все кусочки были подклеены на большой лист — ни одного не потерялось. Это был тот обвинительный документ, который нужен Баранову.

Несколько дней продолжался допрос преступников, которым, в сущности, не было смысла запираться. «Список», подписанный всеми, был их страшным обличительным документом. Несколько дней держал их Баранов в кандалах, под усиленной охраной, а потом, с первым же кораблем, отплывающим на Большую землю, отправил их для суда на Камчатку. Посланы были два зачинщика — Попов и Наплавков и три других главных заговорщика — Зеленцов, Веригин и Чернышев. Дело их разбиралось в различных судах долго, неторопливо. Постановление местного суда в Петропавловске было послано на ревизию в Иркутскую уголовную палату и затем, по требованию сибирского генерал-губернатора, разбухшая папка с делом пятерых преступников была отправлена к нему. Он также потребовал доставить ему и преступников. К этому времени их осталось четверо. Зеленцов умер в заточении. Остальные четверо были осуждены на долгие годы каторжных работ.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ: ОСНОВАНИЕ ФОРТА РОСС

1

Нет никакого сомнения в том, что обнаружение заговора на жизнь Баранова и всей его семьи сильно потрясло его. Его не беспокоили отдельные выпады чем-то недовольных, обиженных промышленных, но в этом случае ему пришлось впервые иметь дело с организованным заговором группы людей. И в первый раз за всю его карьеру Баранов испугался. Он не боялся за себя — слишком часто он смело смотрел опасности в глаза, но на этот раз опасность угрожала его маленьким детям. Баранов не мог понять, как мог кто-нибудь даже подумать о том, чтобы решиться на убийство детей. Один заговор одной группы людей не удался… а может быть, в селении есть другая группа, которая также хотела бы отделаться от него и его детей, — кто знает!