Колумб Австралии - [5]

Он прав. Иного выхода действительно нет, хотя поступок сей достаточно опасен. Толедо и так недолюбливает Менданью. «Фантазер и выскочка», — отозвался он однажды об изрядно надоевшем ему неугомонном мореходе.

Обращаясь через голову вице-короля к Филиппу И, Менданья тем самым теперь превращает Толедо в своего открытого и злейшего врага. И мертвую хватку этого могущественного врага Менданья еще почувствует — и весьма, весьма основательно.

Но все это будет потом, а пока — сейчас 1574 год — одержимый своими планами Менданья отправляется в Испанию. Самое любопытное, что Филипп II, на аудиенцию к которому, преодолев все препятствия, все-таки попадает Менданья, не только благосклонно выслушивает его, но и проявляет живейший интерес к его просьбам. Проходит еще какое-то время — и вот уже на руках у Менданьй долгожданный королевский указ. Подателю сего указа предписывается заселить открытые им земли испанскими колонистами (вот так-то, интересно, что скажет Толедо!), превратить Соломоновы острова в испанскую военную базу южнее экватора — с тем чтобы, опираясь одновременно на Филиппины, расположенные севернее экватора, Испания могла владычествовать на Тихом океане. В знак королевской милости — если все задуманное осуществится — Менданье будет пожалован титул маркиза и предоставлено право управлять Соломоновыми островами. Пока же ему разрешается набрать в Перу (так дешевле) войска и поселенцев. А вице-королю Перу вменяется в обязанность представить Менданье деньги и корабли.

Казалось бы, все в порядке? Именно так и думает Менданья, когда с королевскими грамотами в кармане, завербовав в Испании нескольких солдат, отправляется в обратный путь.

Первый удар ему был нанесен в Панаме, куда он прибыл в 1577 году.

Панама подчинялась вице-королю Перу, и весьма возможно, что именно от него тамошний правитель получил кое-какие указания. А если и не получил, то, во всяком случае, не сомневался, что неприятностей за не слишком вежливое обхождение с Менданьей у него не будет. Вдобавок у сеньора Лоарте были свои старые счеты с Кастро. Мог ли он пропустить такой отличный случай и не отомстить — если не самому Кастро, то хотя бы его племяннику!

Предлог? А предлоги, если они нужны, всегда находятся. В крайнем случае — уж чему-чему, а этому испанские чиновники и в метрополии, и в Новом Свете обучены прекрасно — недолго, при желании, что-нибудь придумать или спровоцировать.

Все начинается с мелкого, казалось бы, недоразумения. У одного из нанятых Менданьей солдата таможенный чиновник отбирает сумку. В ней, кроме белья, ничего нет, и Менданья требует, чтобы сумка была возвращена. Чиновник отвечает грубостью. Менданья вскипает: будет тут всякая таможенная шушера придираться и еще дерзить ему, испанскому идальго, флотоводцу, открывателю новых земель. Да как смеет таможенник так с ним разговаривать, как смеет оскорблять людей, которых он, Менданья, нанял для службы по повелению самого короля!

Но у таможенника свои инструкции. Видя, что Менданья, не чуя подвоха, сам идет навстречу его желаниям, тот продолжает вести себя вызывающе. Завязывается ссора. Она заканчивается тем, что Менданью по распоряжению Лоарте запирают в кутузку. Это жалкая глинобитная хижина, в ней кишмя кишат всякие насекомые. И вообще это тюрьма для негров. Менданья чужд расовым предрассудкам. Но оскорбление, нанесенное ему, оглушительно. В кутузку вместе с неграми! Лоарте знал, что злые языки разнесут об этом весть по всему Перу. Но именно этого он и добивается.

Из тюрьмы Менданья в конце концов выходит. Однако и в Перу его ожидает немало неприятностей. Толедо прекрасно искушен в чиновничьем крючкотворстве. И он знает, что если то или иное дело нельзя по каким-либо причинам похоронить сразу, то это можно сделать, «медленно поспешая». Способов много. Можно вообще засунуть дело куда-нибудь в дальний ящик, можно вежливо обещать, что все будет исполнено, — и не выполнить обещания.

Итак, на вооружение взята тактика оттяжек и проволочек. Нет, Толедо, конечно, не против полученных предписаний. Избави бог! Приказ короля для него, разумеется, закон. Но ведь снарядить подобную экспедицию — дело серьезное. Нужны корабли, припасы, люди. Нужны, прежде всего, средства. А где их взять, если их и так не хватает? Пусть сеньор Менданья немного подождет: вот уж в следующем году наверняка удастся все наладить.

То нет денег, то нет людей, то нет продовольствия... Он выдвигает все новые и новые аргументы, долженствующие подтвердить, что поступить иначе не в его силах, и фантазия его неистощима. А когда выведенный из себя Менданья где-то на пятом году бесконечных оттяжек вновь, на сей раз письменно, обращается в Мадрид, умоляя, чтобы ему прислали провиант из Испании, то вице-король, который через своих секретных агентов или, быть может, от друзей при мадридском дворе незамедлительно узнает об этом, даже рад представившемуся случаю. Вот теперь-то он поговорит с Менданьей по-иному. Упрямый мечтатель не хочет понять, что все его попытки безнадежны, пока он, Толедо, находится в Перу? Что ж! Зато теперь представляется отличный случай показать ему, что значит власть в руках человека, повелевающего территорией, величиной в несколько Испаний [* В вице-королевство, помимо собственно Перу, входили Чили, значительные области нынешней Аргентины, Парагвая, Уругвая, Боливии.]. Власть в руках наместника, хотя и обязанного отдавать королю отчет в своих действиях, но наделенного колоссальными правами как в военных и финансовых, так и в судебных делах.