Колумб Австралии - [22]

И все же, отдав дань славословию, офицер сокрушенно качает головой, когда видит, в каком состоянии корабль и люди. И не может сдержать гнева, когда, поговорив с людьми — в большинстве случаев они похожи на живые мощи, так отощали, так измучились, он вдруг замечает несколько откормленных свиней. «Неужели у вас, — говорит он Исабель (а именно ей принадлежат животные), — в большей чести свиньи, чем люди?» Исабель не удостаивает его ответом, но все же велит — иначе поступить в присутствии свидетелей невозможно — заколоть двух боровов и накормить команду.

Впрочем, сейчас это не имеет особого значения. К кораблю одна за другой подходят лодки. В них свежий хлеб, вино, фрукты, овощи, куры. А когда успевший уже стать знаменитым «Сан-Херонимо» приближается к Кавито, гавани Манилы, губернатор высылает навстречу местных матросов.

11 февраля 1596 года. Корабль в гавани. Гремят пушки, раздаются приветственные залпы мушкетов. Трехмесячное хождение на краю гибели закончилось.

Если бы Кирос осуществил только это беспримерное плавание, а он первый проложил цуть из Кальяо до Санта-Круса и оттуда в Манилу, — этого было бы достаточно, чтобы имя кормчего осталось в памяти людей. Но все почести, поелику Менданьи нет, приходятся на долю доньи Исабель. Это в ее честь устраивают праздники и приемы, это с ней беседует губернатор. Пройдет еще какое-то время, и наследница Менданьи, которой очень хочется, чтобы в ней видели и наследиицу его деяний, выходит замуж. Ее супруг-^- морской генерал, дальний родственник Менданьи, Фернандо де Кастро. С ним она и поедет в Мехико все на том же «Сан-Херонимо». И поведет многострадальный корабль Педро Кирос. Не из любви к чете Кастро, конечно, а из-за того, что он единственный, кто думает о деле, о том, чтобы начать все сызнова. А для этого ему необходимо попасть в Перу, и он не хочет ждать другой оказии.

Из четырех судов, покинувших в свое время Перу, невредимым вернулось только одно. Судьба альмиранты так и осталась неясной.

Мы уже говорили: сие вовсе не может служить доказательством, что она пошла ко дну, хотя полностью исключить подобный вариант тоже, разумеется, нельзя. Сейчас известно — чуть ли не целые флотилии судов покоятся на дне того океана, который Магеллан имел неосторожность окрестить Тихим. Но ведомо и другое. Следы прерывания каких-то, во многих случаях, очевидно, потерпевших кораблекрушение, испанских мореходов иногда находят на самых отдаленных из тихоокеанских островов.

«Санта-Каталину» разыскали у берегов одного из Филиппинских островов. Все немногочисленные члены экипажа были мертвы. Галеот отнесло к берегам острова Калугуин. Большая часть матросов погибла. Оставшиеся в живых вели себя хуже разбойников, и их, в том числе и капитана Фелипе Корсо, отправили в тюрьму, в Манилу.

...Из четырех — одно. Из 378 человек на Филиппины прибыло не более 60.

Значит ли это, что все свелось к тому, что 60 испанцев переселились кружным путем на Филиппины?

Нет, конечно. Было совершено выдающееся плавание, был открыт новый архипелаг и разведаны неведомые ранее пути в бескрайних просторах океана.

И все же — пока, во всяком случае, — главное остается неосуществленным.

...Он бродил по плохо замощенным улицам Манилы, прислушивался к разноязычному говору, — в ходу был и китайский, и японский, и малайский, и испанский, здесь как бы проходила граница между востоком и западом, — наблюдал за кипучей жизнью порта — из Минданао, из Молукк, Камбоджи, Сиама, Японии, Китая доставляли сюда товары — и все, думал о своем. Там, далеко в Маг del Sur ждут его сказочные острова, там ждет его таинственный Южный материк.

И вот снова Лима. Три года прошло с того времени, как Кирос отправился в путь вместе с Менданьей. Один возвратился он в Город Волхвов; Исабель и матросы остались в Акапулько.

У него нет ничего. Ни денег, ни кораблей. Он один, и надо все начинать сызнова. В городе, где у него немало недругов и завистников.

— Странный человек, — говорят о нем.—Не хочет заниматься тем, чем занимаются другие: водить корабли из Перу в Мехико, ну, на худой конец, ходить из Акапулько в Манилу: дорога проложена, можно, если пойти на некоторый риск, отлично нажиться — на вине, на китайском шелке, да мало ли на чем делают деньги оборотистые люди. Но искать какие-то острова, плыть в неведомые дали?

— О, нет, — говорят другие, — он очень хитер, этот Кирос, он хочет разбогатеть сразу, одним махом. В своей корысти он не останавливается ни перед чем. Сколько христианских душ загубил он вместе с Менданьей — ведь почти никто не вернулся из тех, кто с ними отправился в странствия.

И вот он снова здесь, и поди объясни им, что не затем прибыл он в Перу, чтобы жить так же, как они, что не золото интересует его, а неизведанный материк, далекие острова, открытия, поди объясни это им.

Впрочем, он никому ничего и не собирается ни объяснять, ни доказывать. За исключением вице-короля. Во-первых, потому, что он обязан представить отчет (не передоверять же это донье Исабель, да и что, собственно, толком может она сказать?), показать карты, рассказать о совершенных открытиях. А во-вторых, кроме вице-короля, ему просто не к кому обратиться со своими планами.