Колония - [8]

— Аллах счел пригодным обеспечить вас пивом, — объявил он ставя бутылку и стакан на столик Дэнни.

Дэнни был слишком удивлен чтоб спросить откуда оно взялось. На базаре никогда не держали пиво. По крайней мере прежде.

— Хвала Аллаху, — отозвался он. — И вам.

Старик слегка поклонился, а затем отступил обратно в чайхану. Дэнни налил пива и попробовал его. Восточноевропейское варево, неохлажденное.

Но это все-таки пиво, благодарно подумал он глотая его.

Девушка закончила танец последним витиеватым кружением и опустилась на колени в типичной просительной позе нищенки. Арабы с другой стороны просто двинулись своей дорогой, не обращая на нее внимания. Она посмотрела на флейтиста. Вероятно ее младший брат, подумал Дэнни с печальным взглядом. И медленно поднявшись на ноги откинула со лба вспотевший завиток волос.

— Подойди сюда, — позвал ее Дэнни.

Она нерешительно повернулась, Дэнни поманил ее пальцем.

— Подойди, сядь. — Он похлопал по сиденью стула рядом с собой на случай если она не понимала по-английски.

Она подошла к столику и встала на противоположной стороне от Дэнни, выглядя настороженной, почти испуганной.

— Ты говоришь по-английски? — спросил он пытаясь улыбнуться так чтоб она не боялась его.

— Да.

Голос детский, высокий, неуверенный. Лицо ее было бы прекрасным будь она чистой. Огромные темные глаза, длинные ресницы, сочные чувственные губы. Но все залеплено уличной грязью.

— Садись. Ты работала очень старательно. Хочешь стакан чаю?

Она села на стул рядом с Дэнни, достаточно близко чтобы он почувствовал прогорклый запах ее тела. Ее младший брат оставался сидеть на земле в нескольких шагах от них.

Старик снова вышел и Дэнни попросил чаю для девушки.

— И нет ли у вас еще немного пива?

— Я посмотрю.

И что-нибудь поесть для нашей танцовщицы — по крайней мере?

Девушка не улыбнулась и никак не откликнулась на предложения чая и сладостей. Но глаза ее постоянно перескакивали с лица Дэнни на лицо брата и обратно.

— Как тебя зовут?

— Медина.

— Он твой брат? С виду он похож на тебя.

— Мой брат. Да.

— Я хотел бы кое что дать тебе за твой танец, — он сунул руку в карман брюк.

— Нет, — глаза ее расширились. — Пожалуйста.

— Это просто за танец, — заверил Дэнни. — Я не ожидаю что ты сделаешь за это еще что-нибудь.

Он выложил из кармана скомканную банкноту и положил ее на стол.

— Нет, — отказалась она, выглядя искренне испуганной. — Я не могу. Это принесет несчастье.

— Но зачем же ты танцевала? Разве ты не хочешь чтобы тебе дали денег?

— Хочу.

— Тогда возьми их.

— Это принесет несчастье! — отчаянно прошептала она, больше для убеждения себя самой, подумал Дэнни, чем кого-нибудь другого. Он увидел что ее тонкая рука с потрескавшимися и почерневшими ногтями медленно ползет к лежащей на столе мятой банкноте, почти так словно рука обладала собственной волей.

— Почему они принесут несчастье? — спросил Дэнни.

— Смерть лежит на них… на тебе.

Он почувствовал как его брови взбираются к скальпу.

— Смерть? Что ты имеешь в виду?

Она отвела взгляд от денег и посмотрела ему прямо в глаза. Много сердец она разобьет этими черными-пречерными глазами, подумал Дэнни.

— На базаре услышишь всякое.

— Такое как?..

— Будет тут высокий христианин, с рыжей бородой, иностранец строящий дворец калифа…

— Это я — кивнул Дэнни.

Она отчаянно огляделась кругом, через пустую теперь улицу, опять на своего терпеливого, неподвижного брата, на полное глаз смутное окно чайханы.

— Он не уйдет с базара живым.

— Чего? Что ты имеешь в виду?

— Такой шепот я слышала сегодня. Высокий христианин с рыжей бородой не уйдет с базара живым.

Он попытался засмеяться, но обнаружил что у него непривычно пересохло в горле.

— Чепуха, — отмахнулся Дэнни, протягивая руку за бутылкой пива. Она была пуста.

— Это правда, — прошептала она.

— Но кому б захотелось меня убить? И почему?

Ответа у нее не было.

Став вдруг нетерпеливым Дэнни бухнул бутылкой по столу.

— Чайханщик! — проревел он. — Где выпивка?

Старик вышел из чайханы с пустыми руками. Он больше не улыбался. Он наорал на девушку по-арабски. Дэнни узнал первые два слова. «Убирайся, цыганка!» и упоминание А-риша. Девушка стремглав удрала, а ее братец последовал за ней по узкой извилистой улочке.

— Сэр, вам не следует позволять им злоупотреблять вашей добротой. Они заморочат вам голову фантастическими сказками и украдут все ваши деньги.

Дэнни поднялся на ноги. Он вытащил из кармана оставшиеся несколько филей и бросил их на столик.

— Это все деньги которые у меня есть.

Она не смогла бы много взять.

На долгий миг старик уставился на банкноты, а затем на Дэнни. Глаза его под лохматыми седыми бровями были с красным обводом и печальными.

— Наверно вам следует вернуться тем же путем каким вы пришли и не пытаться пройти через базар этим вечером. Это плохое время, полное дурных предчувствий.

Он тоже знает об этом!

— Возможно вы и правы, — сказал Дэнни и двинулся прочь от столика.

— Ваши деньги, — окликнул его чайханщик.

— Оставьте их себе, — ответил Дэнни. — За пиво… и за совет.

Он быстро пошел от чайханы обратно к улице чеканщиков оставив старика стоять у столика. Он вовремя оглянулся через плечо чтобы увидеть как трое сильных на вид мужчин в черных дишдашах и клетчатых тюрбанах проталкиваются мимо чайханщика, следуя за ним.