Колокола - [7]
Наташа. Зато мы снова богаты.
Рахм. А что, если на все плюнуть?
Наташа. На дочерей, чья жизнь связана здесь по рукам и ногам? Плюнуть на контракты и неустойку?
Рахм. Неустойка — да! (Пауза.) Боже мой, какое тут небо!.. Поистине небо рая! Если это рай, то я… хотел бы очутиться в аду!.. Прости, Наташа, я утратил самоконтроль… Это беспрерывное расчесывание болячек… самоедство… Ты обратила внимание, сколько здесь веселых туристов, особенно англичан? Тебе не кажется, что зажиточные англичанки в старости превращаются в лошадей? Они не говорят, а ржут… У них огромная голова… жесткие… резцы, и мне хочется дать им сена!..
Наташа. То ли у нас в Ивановке — сплошь писаные красавицы!
Рахм. Я вообще поклонник отечественной красоты.
Наташа. В конце концов, я тоже русская!
Рахм. А как же! Ты не замечаешь, как на тебя заглядываются. На старости лет я стал тебя ревновать.
Наташа. К кому?
Рахм. Ко всем. К липким, назойливым взглядам. Здесь встают, когда женщина входит в трамвай, и тут же мысленно ее раздевают. Женщин не уважают.
Наташа. Не то что у нас в Ивановке!
Рахм. Ты не смейся! Русский мужик может прибить жену, но он ее чтит, она ему во всем друг, защитник и спасенье. Западная эмансипация — сплошное лицемерие. Настоящее равенство только у нас.
Наташа. Где это «у нас», Сережа?
Рахм. На Родине! В России!
Наташа. Мы же совсем не знаем сегодняшней России. Газетные сплетни, слухи, анекдоты, хула и восторги — это еще не Россия! А как там пахнет сейчас, как выглядят улицы, прохожие, о чем разговаривают, спорят, как гуляют в праздники, как плачут, смеются, поют, танцуют… (Пауза.) Не хотела тебе говорить… думала сюрпризом… Раз не мы к Родине, то пусть хотя бы Родина к нам… Я вызвала Марину.
Музыка стихла. Пауза.
Рахм. Как тебе удалось?
Наташа. Очень просто. Послала письмо, деньги. Все объяснила. Никаких препятствий не чинили.
Рахм. Бог мой!.. Марина едет!
Рахманинов подбежал к роялю и заиграл 4-ю часть Первой сюиты (картины колокольной стихии).
Рахм. Срочно вызову Федора! Он сам люто тоскует… Хоть душу отведет! Устроим русский пир: со щами, пирогами, блинами и песнями. (Пауза.) А как же комиссар Иван ее отпустил?
Наташа. Иван в деревне. Если он и комиссар, то очень маленький.
Рахм. А она ведь уже не молода!
Наташа. Почти моих лет; но у меня взрослые дочери, внучка, а у нее?
Рахм. Я начинаю другими глазами смотреть на Ивана. Мы действительно заели ее век.
Наташа. И продолжаем это делать…
Рахм. (кричит как мальчишка). Марина едет!.. Марина!
Та же надпись на доме: «Страстной бульвар», и над ней красный флаг. По оркестровой дорожке к подъезду подходит пожилой в картузе и кожанке человек — Иван. Позвонил, вышел домоуправляющий в очках — Черняк.
Черняк. Вам кого?
Иван. Сам знаю кого.
Черняк. Но я тоже хотел бы знать, как председатель домкома, как лицо, которому доверены ключи.
Иван. Какие тебе ключи доверены? Мне Марину Петровну!
Черняк. От квартиры. Марина Петровна, уезжая, оставила мне ключи и просила доглядеть.
Иван. Куда она уехала, мать твою! Ее не сдвинешь с ихнего барахла!
Черняк. Марина Петровна уехала в Швейцарию.
Иван. А далеко это?
Черняк. За углом. Сперва по Большой Дмитровке, затем на Варшавское шоссе, не больше трех с половиной тысяч километров.
Иван. Твое фамилие Черняк, точно? Ты меня не помнишь, часом? Я к Марине приходил как ихний муж.
Черняк. Не знал, что Марина Петровна замужем.
Иван. Я с Тамбовщины. Мы вообще гражданским браком! По-революционному! Вот мой партбилет!
Черняк посмотрел и проникся доверием.
Иван. Слушай, товарищ Черняк, пусти меня в квартиру, может, я письмо какое найду с адресом.
Черняк. Зайдем. Перекусим, плеснем на сердце?
Иван. Спасибо. Я, по правде, с самой Ивановки не жрамши!
Черняк и за ним Иван уходят в дом.
Утопая в креслах, сидят Рахманинов, Наталья Александровна, Федор Шаляпин. В стороне, приводя себя в порядок после долгого пути, сидит Марина.
Рахм. И памятник Пушкину стоит?
Марина. Куда же ему деться? Все на своем месте, Сергей Васильевич!
Шаляпин. А Василий Блаженный?
Марина. Розовеет в лучах солнца…
Шаляпин. А Минин и Пожарский?
Марина. За Пожарского не скажу, а Минин точно на месте!..
Шаляпин. А Большой театр? А Ново-Московская?
Марина. Это что?
Шаляпин. Ресторан. За Москворецким мостом. Любимый ресторан Петра Ильича Чайковского… Кислыми щами накормишь?
Марина. А как же, Федор Иванович! Квашеной капусты целый бочонок привезла. И грибов сушеных. И кулебяка будет, и пироги с рыбой, визигой, ливером…
Шаляпин. А песни будут?
Марина. Все, что пожелаете!
Шаляпин. А что у вас поют?
Марина. Да всякое. И революционное, и про Красную Армию, и про любовь.
Шаляпин. Спой!
Марина (поет).
Шаляпин (подхватил).
Рахм. Секретный агент большевиков. Шаляпин выдал себя порывом советского патриотизма.
Шаляпин. А вы думали, обломы, я не знаю, что поют на Родине? Все знаю: от «Кирпичиков» до отличных красноармейских песен. Сам не раз певал. Марина, спойте еще что-нибудь.
Молодая сельская учительница Анна Васильевна, возмущенная постоянными опозданиями ученика, решила поговорить с его родителями. Вместе с мальчиком она пошла самой короткой дорогой, через лес, да задержалась около зимнего дуба…Для среднего школьного возраста.
В сборник вошли последние произведения выдающегося русского писателя Юрия Нагибина: повести «Тьма в конце туннеля» и «Моя золотая теща», роман «Дафнис и Хлоя эпохи культа личности, волюнтаризма и застоя».Обе повести автор увидел изданными при жизни назадолго до внезапной кончины. Рукопись романа появилась в Независимом издательстве ПИК через несколько дней после того, как Нагибина не стало.*… «„Моя золотая тёща“ — пожалуй, лучшее из написанного Нагибиным». — А. Рекемчук.
В настоящее издание помимо основного Корпуса «Дневника» вошли воспоминания о Галиче и очерк о Мандельштаме, неразрывно связанные с «Дневником», а также дается указатель имен, помогающий яснее представить круг знакомств и интересов Нагибина.Чтобы увидеть дневник опубликованным при жизни, Юрий Маркович снабдил его авторским предисловием, объясняющим это смелое намерение. В данном издании помещено эссе Юрия Кувалдина «Нагибин», в котором также излагаются некоторые сведения о появлении «Дневника» на свет и о самом Ю.
Дошкольник Вася увидел в зоомагазине двух черепашек и захотел их получить. Мать отказалась держать в доме сразу трех черепах, и Вася решил сбыть с рук старую Машку, чтобы купить приглянувшихся…Для среднего школьного возраста.
Семья Скворцовых давно собиралась посетить Богояр — красивый неброскими северными пейзажами остров. Ни мужу, ни жене не думалось, что в мирной глуши Богояра их настигнет и оглушит эхо несбывшегося…
Довоенная Москва Юрия Нагибина (1920–1994) — по преимуществу радостный город, особенно по контрасту с последующими военными годами, но, не противореча себе, писатель вкладывает в уста своего персонажа утверждение, что юность — «самая мучительная пора жизни человека». Подобно своему любимому Марселю Прусту, Нагибин занят поиском утраченного времени, несбывшихся любовей, несложившихся отношений, бесследно сгинувших друзей.В книгу вошли циклы рассказов «Чистые пруды» и «Чужое сердце».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник произведений Г. Гора, написанных в 30-х и 70-х годах.Ленинград: Советский писатель, 1978 г.
Валентин Петрович Катаев (1897—1986) – русский советский писатель, драматург, поэт. Признанный классик современной отечественной литературы. В его писательском багаже произведения самых различных жанров – от прекрасных и мудрых детских сказок до мемуаров и литературоведческих статей. Особенную популярность среди российских читателей завоевали произведения В. П. Катаева для детей. Написанная в годы войны повесть «Сын полка» получила Сталинскую премию. Многие его произведения были экранизированы и стали классикой отечественного киноискусства.
Книга писателя-сибиряка Льва Черепанова рассказывает об одном экспериментальном рейсе рыболовецкого экипажа от Находки до прибрежий Аляски.Роман привлекает жизненно правдивым материалом, остротой поставленных проблем.
В книгу известного грузинского писателя Арчила Сулакаури вошли цикл «Чугуретские рассказы» и роман «Белый конь». В рассказах автор повествует об одном из колоритнейших уголков Тбилиси, Чугурети, о людях этого уголка, о взаимосвязях традиционного и нового в их жизни.
Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.