Колокол смерти - [9]

«Ничто так не соответствует его жизни, как ее конец», – подумал мистер Крук, всегда испытывавший презрение к любителям клише, и бодро постучал в дверь.

Никто, однако же, на стук не отозвался, и мистер Крук, привыкший во всем полагаться на самого себя и потому выработавший шестое чувство, которое можно было сравнить с глазами на затылке, уловил, что его исподтишка (и скорее всего без всякого удовольствия) разглядывают из-за прикрывающих окно плотных кружевных занавесок. Наверняка это была миссис Феррис. Увиденное ни в чем ее не убедило, поэтому повторный стук также остался без ответа. Крук обернулся и встретился с ней взглядом. Она яростно замотала головой. Крук терпеливо постучал в третий раз. Миссис Феррис резко задернула занавески, и в коридоре послышался звук шагов. Мгновение спустя дверь приоткрылась – на самую малость.

– Чуть шире, – попросил мистер Крук. – Я пришел сюда не скелеты в шкафу искать.

– Внутрь вы не войдете, – решительно заявила миссис Феррис.

– Почему?

– Потому что я уже устала от таких, как вы. Всю округу заполонили. Вот что, мне нечего вам сказать, а даже если бы и было, не сказала бы. Все, что мне известно, я уже сообщила полиции.

– Послушайте, – удивился мистер Крук, – вы что ж, приняли за репортера меня?

– Как саранча налетели. На любой вкус и цвет.

– Да нет же, – заверил ее мистер Крук, – я не из них. Просто мне хочется помочь вам.

– Все так говорят.

– Одно дело – говорить, другое – делать.

– И что же вы намерены сделать?

– Завтра будет дознание.

– И что?

– Я подумал, что вашему мужу может понадобиться представитель – в юридическом смысле, я хочу сказать.

– Как это?

– Знаете, гораздо проще было бы продолжить наш разговор в доме. Мы привлекаем слишком много внимания, а, насколько я понимаю, вы и так от него устали.

Мэй выглянула на улицу. Там оказались двое – любопытная кумушка миссис Хилл и мисс Пекман. Они делали вид, что поглощены каким-то разговором, но на самом деле – ушки на макушке – прислушивались к тому, что происходит рядом с ними.

Мэй открыла дверь.

– Ладно, входите, – устало согласилась она. – Полиция и так мне всю душу наизнанку вывернула, так что хуже не будет.

Она провела его по коридору в комнату, обставленную по стандартам нижнего слоя среднего класса, – весьма удобную, на взгляд мистера Крука, комнату. Правда, стоит иметь в виду, что он находил удобными и салуны с их обитыми красным плюшем скамейками, крикливо раскрашенными рекламными картинками в рамках и папоротником в желтых и зеленых фарфоровых горшках. В комнате были расставлены старомодные стулья с вышитыми тамбурным швом салфетками на спинках, фотографии в рамках – на всех были изображены родичи Мэй, и ни одна, кроме фотографии ребенка, явно не имела никакого отношения к Феррису. Эта старинная утварь, пыль с которой надо было стирать, наверное, полдня, скорее всего перешла сюда из прежнего дома Мэй. Обстановку дополняли гладко отполированный стол, накрытый вязаной скатертью и окруженный обитыми плюшем стульями, несколько игрушек – это явно было достояние Берти, – вентилятор, покрытый раскрашенной бумагой, на блестящей каминной решетке, темно-красные гардины поверх кружевных занавесок, задергивающиеся с наступлением сумерек. Эта комната вполне отражала характер своей хозяйки: женщина, ее обустроившая, обладала твердыми устоями, которые не могли сломить даже трагические обстоятельства.

– Итак, – начал мистер Крук, – если ваш муж не объявится до завтра… Кстати, как вы думаете, он объявится?

Мэй покачала головой, на ее осунувшемся лице проступил слабый румянец.

– Понятия не имею, где он может быть.

– Но ведь вы понимаете, к какому выводу скорее всего придет жюри?

– Если кто-нибудь решит, – мгновенно вспыхнула она, – что это дело рук Вилли, то это ложь. Он – последний, кто был бы на такое способен. Слушайте, он же ненавидел любое насилие. Мышь бы пальцем не тронул.

– Есть много людей, которые не тронут мыши, но убивают людей. Кто это был?

– Вы про убитого? – Мэй посмотрела на мистера Крука. – Представления не имею. Никогда раньше его не видела.

– А муж видел?

– Не знаю. Сюда его он, во всяком случае, не приводил. Впрочем, он никого не приводил.

– Выходит, друзей у него было не много?

– Я лично ни о ком от него не слышала. Он словно боялся заводить друзей.

– А почему, как вы думаете?

– Это как-то связано с давними событиями, во всяком случае, так мне всегда казалось. Но сам он никогда не заводил разговора на эту тему.

– А вопросов вы не задавали?

– Толку не было. Если люди хотят говорить, они говорят, а если нет, какой смысл давить на них? Кстати, что вам здесь нужно? Что-то больно вы похожи на тех других, что из газет. Получал ли он письма? Куда уходил вечерами? Один вопрос за другим, как будто у меня есть на них готовые ответы.

– Они просто зарабатывают себе на жизнь, как и все мы, – примирительно, что было для него довольно необычно, заметил мистер Крук. – Не забывайте об этом, когда думаете о них.

– А я о них и не думаю. Я вообще ни о ком не думаю, кроме Вилли.

– Вот из-за него-то я и здесь. Надо, чтобы у Вилли в суде был представитель, иначе дело может обернуться худо.