Колодец странствий - [19]

— Меня зовут Дебора.

— Малкольм.

…

— Откуда ты?

— Литлхоуп отсюда недалеко?

— А я из Бангора.

— Штат Мэн?

— Нет то, что рядом с Бэлфастом.

…

— Приятно было пообщаться.

— И мне.

Он стоял рядом с ней и слушал музыку ее голоса, вдыхал ее аромат и надеялся, что отвечает впопад. Вечером, лежа в полутьме своей комнаты, Малкольм пытался вспомнить, о чем он разговаривал с Деборой, но не помнил слов. Он помнил ощущения, и они ему нравились. Этот краткий разговор походил на сладкий, сказочный, предрассветный сон, когда первые утренние лучи солнца заставляют открыть глаза и проснуться, но ощущение волшебства остается где-то рядом и заставляет улыбаться.

Прошло больше двух недель с их первого разговора. Они изредка виделись в коридорах школы. Приветствовали друг друга, улыбались и расходились. Оказалось, сделать еще шаг для него тоже непросто.

* * *

В выходные, на очередных вечерних посиделках за игрой в шашки, он рассказал отцу о прошедшей неделе. Джеймс задумчиво смотрел на доску.

— Теряешь время, сын.

— Не понял? — удивился Малкольм.

— Время — самый жестокий кредитор. Твой кредит неизменно растет, и нет никакой возможности выплатить проценты.

— Папа, может, хватит говорить метафорами, я ребенок.

— Зачем тогда мою бритву берешь?

Малкольм хмыкнул и почесал подбородок.

— Вот и я о том же, — сказал отец. — Не теряй времени зря. Опасения, страхи, не должны тебя тормозить. Делай то, что считаешь правильным. Ты или будешь в дамках…

Джеймс срубил три шашки Малкольма и прошел в дамки.

— … или проиграешь, но продолжишь идти дальше.

Малкольм посмотрел на доску.

— Партия, — сказал он без сожаления.

Джеймс с улыбкой мотнул головой.

— Ну что, сын, по сочку и спать?

— Да.

Отходя ко сну, Малкольм думал о Деборе. Вечная хранительница покоя, ночь, подарила ему сон:

«… Они гуляли по набережной и ели мороженое. Он что-то рассказывал, Дебора смеялась. Ветер трепал ее волосы, собранные в конский хвост. Они держались за руки …»

Прекрасный сон.

Два дня спустя, Малкольм наблюдал за тренировками лучников. Его внимание приковала к себе Дебора. По непонятным для него причинам его чувства обострились. Он мог слышать звон натягиваемой тетивы и шелест полета стрелы. Малкольм мог предсказать практически сразу, куда попадет стрела. Он мог поклясться, что слышит, как бьется сердце девочки.

Когда в ее колчане осталось две стрелы, Малкольм подошел к ней. Дебора положила стрелу на лук. Малкольм коснулся ее плеча. Она замерла.

— Чуть выше. Пауза на выдохе. Между ударами сердца… — прошептал он, едва касаясь ее ушка губами.

Девочка натянула тетиву и выпустила стрелу.

— Молодец! Теперь запомни, как ты это сделала, — сказал подошедший тренер.

Дебора опустошила колчан. В центре мишени торчали две стрелы: одна над другой, плотно прижатые друг к другу. Над стрельбищем затухал шелест оперения, но его мог слышать только Малкольм.

— Молодцы, — сказал тренер. — На сегодня хватит. Отдыхайте.

Две девочки, которые тренировались вместе с Деборой, подошли к ней.

— Ну, ты, крутышка.

Они косились на Малкольма.

— Кто это? — прошептала одна.

— Это мой друг, — ответила Дебора и повернулась с улыбкой к Малкольму.

Девочки зашушукались, изредка поглядывая на него. Мальчик витал на седьмом небе от счастья, на его лице играла блаженная улыбка, единственная мысль, которая крутилась у него голове: «Главное не смазать подачу!»

Дебора подошла к Малкольму, ее щеки горели легким румянцем, глаза светились. Она отдала ему лук и двумя руками взбила свои волосы. Сердце мальчика колотилось, как будто он сорвал джекпот. Он поспешно вернул лук. Солнце играло в её волосах. В этот момент она походила на греческую богиню — охотницу. Малкольм смотрел на нее, не отрываясь.

— У меня что-то с лицом? — спросила Дебора.

— Нет, все хорошо.

— Ты так на меня смотришь.

— Ты похожа на Артемиду, — произнес он.

Дебора заливисто рассмеялась.

— На кого?

— На богиню из греческих мифов, у нее были лук, стрелы и олень.

Девочка продолжала смеяться.

— Олень?

— У тебя, конечно, нет оленя. Но если бы был…

Малкольм прижал к голове руки с растопыренными пальцами. Он принялся гарцевать вокруг Деборы, изображая оленя. Девочка засмеялась пуще прежнего. Он остановился с виноватой улыбкой.

— Я знаю, кто она. Меня папа так называет: «Моя юная Артемида», — сказала Дебора. — Твой олень больше похож на лося.

— Наверно поэтому, меня не взяли в школьный театр.

За разговором они не заметили, как подошли к центральному корпусу школы. Они остановились. Малкольм мялся. Он хотел еще с ней о чем-нибудь поболтать, но не знал, что сказать. Дебора поняла, что надо спасать незадачливого рыцаря и взяла инициативу в свои руки.

— Ты силен в физике?

— Не скажу, что это мой конек, но смогу рассчитать траекторию полета стрелы по заданным параметрам.

— Вот и отлично. Тренировки отнимают массу сил. Мне нужен хороший репетитор.

— К вашим услугам, мэм, — ответил Малкольм.

Они расстались, чтобы встретится вечером.

Так начались долгие восемь месяцев, которые пролетели как сон. Они помогали друг другу в учебе, поддерживали на соревнованиях, улюлюкали в моменты триумфа с трибун и фыркали в сторону противников. Все свободное время они проводили вместе. Вечера стали необычайно короткими. Им не хотелось расставаться ни на мгновение.