Коллектор - [8]

Тихо затворив за собой дверь, я двинулся в спальные блоки. Ни в тот день, ни в последующие за ним ни один из лидеров группы не посмел тронуть меня пальцем. Дни сменялись днями, и в скорости прозвище Клирик прочно устоялось за мной, равно как и определенное уважение товарищей. Благодаря Вариле я смог поддерживать нормальную физическую форму и получал хорошие результаты по силовым дисциплинам. А уж на занятиях, где изучалась, то есть вдалбливалась в голову, диверсионная военная премудрость, мне равных не было. Я думаю, что если бы тот разговор не состоялся, то мой жизненный путь подошел бы к концу гораздо быстрее, чем сейчас.

Что же случилось с Крилом? Не очень тщательно скрываемую ненависть, доставшуюся мне как часть отцовского наследства авансом, учитель показывал в особо тщательном надзоре за моими действиями. Соблюдая договоренность с отцом Варилой, Крил не смел натравить на меня моих одногруппников, да и те не горели желанием лупцевать своего хорошего товарища и друга. Однако, Крил умело использовал весь тот арсенал наказаний, который он имел полное право применять, как учитель. И не реже раза, двух в месяц меня волокли в «холодную», где, содрав куртку и спустив штаны, надзиратель ставил свою роспись на моей спине и ребрах с помощью порядком излохмаченной о туловища таких как я учеников полосы упаковочной ленты. Большой радости я от этого не испытывал, и лопнувшая кожа на спине не всегда успевала заживать до следующей экзекуции. Но мое положение можно было бы назвать положением отдыхающего, по сравнению с одним учеником, которого Крил сильно невзлюбил. Тот каждую неделю валялся окровавленный на койке — ободранный, с торчащими ребрами, невысокий щуплый мальчишка часто падал в обморок среди занятий, за что получал еще порку. Так все и продолжалось, пока как-то раз я не очутился, не помню по какой надобности, в коридорах катакомб, на достаточном отдалении от жилых помещений. Наверное, ноги меня повели к гидропонной ферме, конструкцией которой я вдруг увлекся[2]. Подгоняемый холодом, я быстрым шагом приближался к цели, по памяти сворачивая в хитросплетениях подземелья. Неожиданно навстречу послышались звуки — кто-то приближался. За следующим поворотом я наткнулся на того самого ученика. Он еле переставлял ноги, отрешенно глядя перед собой. Увидев меня, он попытался спрятать правую руку за спиной, но это ему не очень удалось, потому что я успел заметить зажатую в его ладони часть крепежной конструкции — металлический уголок, который обычно использовали для мелкого ремонта свода. Уголок был весь густо измазан в темной жидкости. Сложить в уме один да один — с этим я всегда справлялся моментально. Я резко остановился, и заговорил с этим учеником, хотя не знал его номер и мы до этого момента никогда не общались.

— Подожди, стой на месте. Не наделай глупостей, вот тебе тряпка, вытри руку.

Как будто в полусне, тот ученик остановился, взял так кстати оказавшийся в моем кармане кусок ветоши, и, выронив уголок, громко звякнувший о камень пола, стал медленно стирать кровь. Убедившись, что руки этого несчастного очистились от всех следов, я отобрал у него тряпку, и аккуратно, стараясь самому не запачкаться, через нее двумя пальцами поднял орудие убийства.

— Где он лежит? Ты понимаешь, о ком я говорю?

Свежеиспеченный убийца вяло махнул рукой в сторону и заговорил:

— Ближе к коридорам наверх, далеко отсюда. Ты меня сдашь?

При этих словах он напрягся, задрожав — силы его были явно на исходе.

— Выкрутишься только со мной. Пошли. И как твой номер, а то не знаю, как обращаться?

— S-7.

— Ну и ладно. А мой Т-17.

Ободряюще кивнув ему, я повел S-7 к входу в теплицу. На наше счастье, там никто не ошивался, а смотритель, видимо, шакалил на хозблоке, вечно голодный. Залезть на верхний ярус сооружения по хрупким лесам было для меня делом привычным. Окровавленная ветошь отправилась в почвенный слой под корни, где от нее не должно было не остаться и следа через пару дней, а металлический уголок пришлось пристроить в месте, где почва периодически окроплялась кислотными соединениями, капающими из прохудившегося соединения шланга. Все материальные следы преступления я счел уничтоженными. Теперь предстояло разыграть оставшуюся часть.

— Мы подождем, пока не подойдет смотритель, а до этого вот тебе культиватор, иди на второй ярус, и давай рыхли со всей дури — к его приходу надо сделать вид, что работа кипит уже часа два.

Иногда смотритель за оказанную помощь мог выдать пару ломтей жмыха — ноль калорий, но жевать, обманывая организм, можно долго.

Все прошло успешно — смотритель оценил нашу помощь, причем сделал вид, что давно за нами наблюдает, наградил каждого жмыхом, и отправил восвояси. По приходу в жилые сектора мы спокойно легли спать, а тело Крила, с раскроенной пополам головой, обнаружили только следующим утром, когда забеспокоившиеся надзиратели, прождав Крила до самого начала уроков, и видя, что никто не приходит, сами отправились на его поиски «на поверхность». Я оказался среди толпы учеников, молча сгрудившихся в коридоре. Постепенно все стали шуметь, и общий настрой зрителей поднялся до бодро-веселого. Наконец, труп Крила потащили к приемнику катализатора, но до этого я успел, не особо скрываясь, отрезать шар с его запястья, на память о мерзком скопце. Руководство пыталось провести что-то вроде расследования, но дело затихло. Вскоре я встретился случайно с S-7 — его было не узнать. Веселый и жизнерадостный, он оживленно трепался с какими-то своими товарищами. Увидев друг друга, мы незаметно для окружающих обменялись многозначительными взглядами, и продолжили, как ни в чем не бывало, заниматься каждый своими делами. Подружиться нам не довелось, но соучастие в таком деле, как убийство учителя, объединило нас в заговор. А в детстве это сильно поднимает настроение и самооценку. Ну уж про себя я так могу сказать со всей определенностью. До приезда нового учителя три группы — R, S, и Т — стал вести отец Варила. Так и видится он мне, с бодрым видом раскатывающий в своем инвалидном кресле среди скачущих по залу боевой подготовки учеников. Пороть стали поменьше.