Коллектор - [4]

Сергеев потёр ладони в предвкушении. Интуиция подсказывала ему, что на этот раз удастся выловить рыбку покрупнее, чем обычно, и в руки ему попадут действительно важные сведения, которые помогут продвинуться в поисках выходов на нишу.

Часть 1

Глава 1 Клирик

Только к пяти годам я впервые понял, что окружающий меня мир есть только часть реального гигантского бесконечного мира. Они были вложены один в другой, как хрупкие на вид шары, принадлежащие учителю Крилу. Получая в лоб этими шарами, всегда привязанными на резинке к запястью учителя Крила, и без промедления пускаемыми им в дело при любом малозначительном поводе, возможности рассмотреть их конструкцию времени не хватало — болезненный удар валил малыша навзничь. Но однажды, по прошествии лет, учитель Крил был найден мертвым, и я незаметно срезал с его руки эти шары — на память. Шары, покрытые аккуратными отверстиями, вырезанные из какой-то твердой массы черного цвета, без следов шва, свободно вращались один внутри другого, самый маленький размером с ноготь мизинца. Потом я потерял их, и от Крила не осталось ничего.

На той планете — я называю ее «планета», так как номер в каталоге, впоследствии узнанный из Анналов Борьбы, не говорит о ней ничего — место обитания всех учеников ограничивалось сетью катакомб. В катакомбах спали, учились, играли, в общем, жили, и точка. Выход «на поверхность» самых младших не предусматривался, а самые старшие ученики, получившие уже ступень Послушника, которым иногда устраивали наверху занятия, напускали на себя таинственный вид и несли чепуху, а в худшем случае просто давали затрещину. Взрослые же проводили там достаточно много времени, некоторые даже постоянно жили, спускаясь под землю по необходимости, и для работы. Можно себе представить, как хотелось взглянуть на то, как там, «на поверхности», всем детям. А я был один из тех немногих счастливчиков, которые смогли сделать это.

Однажды, когда наступило время вечернего приема пищи, неожиданно в столовую, где на раздаче вокруг баков с зеленой кашей толпились ученики, получая каждый свою порцию в тарелку, появился учитель Крил, с недовольной миной на своем лице. Такое неожиданное появление вызвало панику — обычно после окончания занятий Крил уходил до следующего утра, а поддержанием дисциплины вне времени занятий занимались трое надзирателей, но их внимания удавалось избежать в случае, если намечалось сотворить что-то запрещенное, например, наделать леденцов из сэкономленных порций сахара на обогревателе с помощью стащенной из столовой ложки. Крил же, как будто чувствовал любое подобное намерение, и пресекал его самым жестоким образом. Так вот, появившись в столовой, учитель своим широким шагом двинулся прямо в мою сторону. Когда он подошел вплотную, вокруг нас образовалось пустое пространство, а я стоял, как ввинченный в камень табурет, судорожно пытаясь припомнить, за что удостоен такого внимания, и прикидывая, что мне грозить. Ничего серьезного не вспоминалось, но к моменту, как Крил со мной заговорил, тремор кистей моих рук не могло скрыть даже то, что руки были засунуты в карманы.

— Так. Ты Т-17. Идем за мной, и не верти башкой по дороге.

Номер вместо имени. Много воды утекло, пока мое прозвище — Клирик — не стало и официальным обращением ко мне для всех. Имя тоже надо заслужить.

Крил повернулся, и я последовал за ним, слегка припрыгивая, потому что, даже быстро шагая, пятилетнему ребенку нелегко угнаться за взрослым. Быстро покинув жилые блоки школы, мы перешли в хозяйственный сектор, а потом прошли и его, углубившись в систему катакомб. Каменные коридоры, покрытые по обеим сторонам метровой ширины люминофорными пластиковыми панелями, светящимися тусклым зеленым светом, казались мне путем в Ад Мира, и нервы мои стали сдавать. Однако по истечении минут десяти, когда я начал угадывать направление движения, мое сердце забилось чаще — мы направлялись «на поверхность»! После того, как учитель достал из кармана куртки кусок ткани и заставил меня обмотать им нижнюю часть лица, Крил открыл дверь с кодовым замком и простой кремальерой. Мы поднялись по широченной, но с низким подволоком, лестнице, и моим глазам открылась картина, ставшая главным впечатлением того времени, когда я был мал.

***

Адвентисты хорошо прячут свои базы и в конспирации им нет равных. Проклятые человечеством наемные псы кровавых Нишу за три сотни лет уничтожили десятки организаций, им противостоящих, и совсем не случайно, что Адвентисты, как исконный, плоть от плоти земной, Орден Гнева Людского, есть единственно выжившие и сохранившиеся. В глубинах космических пространств, на обочинах заброшенных звездных дорог, там, где извечный свет звезд меркнет, и с другой стороны подступает столь же извечный мрак пустоты — именно там прячут свои секреты и свою борьбу Адвентисты. Ни один взгляд непосвященного не может проникнуть вглубь этих секретов, никто со стороны не будет и на полшага подпущен к тайнам Ордена. Только дети посвященных борьбе, отобранные в младенческом возрасте у родителей и помещенные в специальные приюты, числом до пятнадцати, получают всю мощь и власть сакрального знания — и то только те из них, кто проявил себя разносторонне и фанатически. Остальным тоже находится место в кровавой бойне, идущей уже столько веков. Место скотины, идущей на убой, место одноразового запала для какой-нибудь адской машины. Но та или иная судьба постигает посвященного после учебы, во время которой опытные изуверы — святые отцы, учителя и надзиратели стремятся заточить острие сознания ученика так, чтобы на него не поместилось даже и одного ангела.