Коллектив Майнд - [39]

Автомат выдал им по стаканчику, на котором имелся новый значок: зеленый кружок с цифрой 2. Быстрорастворимый пластик. Через два года от этого стаканчика не останется и следа. В соседнем автомате купили по сэндвичу.

На вокзале все продажи теперь выполнялись автоматами, люди были почти не задействованы. До сих пор работали официанты в «Шампань-баре», но скорей по старинке, можно бы было уже обойтись и без них.

Друзья присели под скульптурой под названием «Место встречи». Проходившие мимо пассажиры с интересом разглядывали отлитую и застывшую радость свидания девятиметровых парня и девушки. «Хороший знак», — отметил Айзек. Неподалеку была еще одна скульптура, поменьше: солидный господин так засмотрелся на купольный прозрачный потолок вокзала, что придерживал свою бронзовую шляпу, чтобы не упала. Это был сэр Джон Бетчеман — поэт, обожавший железные дороги, в середине прошлого века принял бурное участие в кампании против демонтажа дебаркадера этого вокзала, за что, намного позже, его копия была удостоена права всегда любоваться этим высоким куполом. «Вот он, пример человека, вовремя зацепившегося за прошлое. Еще один хороший знак».

С вокзала они сразу же поехали в университетский городок, который располагался в сорока минутах езды от Лондона. Теперь этот университет носил имя Джереми Линка. Приветливый водитель такси, индус, поинтересовался, впервые они в Лондоне или нет?

— Впервые. Приехали починить карму, — поведал Байки.

Индус широко улыбнулся и сказал, что ее не чинят, а восстанавливают.

— Меня зовут Рашид. Хотите, поясню, что такое карма, и как она влияет на жизнь человека?

Байки кивнул. Чем ехать молча, можно было послушать что-то интересное, и не из уст журналиста, а от настоящего индуса.

Айзека не слушал, его снова увлекли мысли о Викки.

По пути попалось несколько заброшенных университетов и парочку демонстраций безработных преподавателей. Наконец они приехали к своей цели.

— Спасибо, Рашид, было интересно. — Байки в отличие от Айзека всю дорогу обсуждал и спорил с водителем по поводу своей кармы. — Поедем обратно, я тебе наберу, заберешь нас.

— Понял, Айзек? Если ты плюнул в кого-то в прошлой жизни, то рискуешь поймать свой плевок в этой!

— Чего? — Айзек, пропустивший разговор, ничего не понял.

— Болван ты, с дырявой кармой. У тебя две дырки, в левом ухе и в правом. В одно влетело, в другое вылетело. Все прослушал! — Байки был разочарован. — Тебе только что столько интересного рассказали, а ты все профукал.

— Прости, я был не в настроении слушать. Я прекрасно знаю, что такое карма.

— В твоем случае это соломенная шляпа против метеоритного дождя, — едко ответил Байки. — Я не буду все повторять. Слушай меня в следующий раз, и я заменю твою кармическую сомбреро на нормальный противотанковый шлем!

— Договорились, — улыбнулся Айзек. — А на противо-байковый можно?

— Ну вот! Сделал себе еще одну дырку! — возмутился Байки. — У тебя не карма — а дуршлаг. И в голове у тебя извилины, но это не мозги, а макароны.

— Надеюсь, итальянские хотя бы?

— Итальянские, итальянские, из тупых сортов пшеницы!

Айзек и Байки подошли к зданию библиотеки. Хотелось заглянуть внутрь. Наверняка она очень красива! Ей много лет, коллекция книг должна быть огромна. Все университеты негласно соревновались своими библиотеками. Та же кладезь идей и мыслей великих людей, только не компьютеризированная. Если бы «Кома» нашла способ пополнить свои мощности за счёт написанных книг, а не людей, вот это была бы сила! Хотя в искусственном интеллекте тоже нет ничего хорошего. Все фильмы на эту тему неизбежно заканчиваются тем, что компьютер объявляет войну человечеству.

Университет был красив и пах неким аристократическим благородством. Вокруг зеленели выстриженные лужайки, на которых о чем-то переговаривались студенты. Кто-то сидел, читал учебник, кто-то, лежа на траве, копошился в компьютере. Сказочная картинка. Девчонок симпатичных много.

— Я бы пошел сюда преподавателем, — Байки тоже находился под впечатлением только что прошедших мимо двух молоденьких красоток.

— И что бы ты преподавал? Бунтарство и рок-н-рол?

— Либертарианство и свободомыслие!

— Это же смешанный университет. Иди уже тогда сразу в чисто женский. Читай лекции, хотя тебя, наверное, больше интересует прямая практика?

— Иди ты. Завидуешь полету моей фантазии, так и скажи. Ты своими макаронами до таких высот никогда не домечтаешься.

— Я правильно понял, что ты не возьмешь меня на свою кафедру лаборантом?

— На моей кафедре лабораторные работы я провожу только лично сам, — торжественно произнес Байки, похотливо поправляя джинсы. — Хотя и для тебя найдется милая толстушка.

Дурное настроение Айзека испарилось. Ему передалось по-студенчески беззаботное настроение, витавшее в воздухе, и он старался вслушаться в обрывки разговоров молодых людей, чтобы получше вспомнить то время, когда учился сам. Хотя вокруг болтали по-английски, он прекрасно понимал, о чем речь. Как-никак язык — международный, распространившийся повсеместно и завоевавший все континенты. Все благодаря могуществу Британской империи, покорившей многие территории, параллельно внедряя свой язык. Британские колонисты и переселенцы, прекрасно почувствовали себя и на открытом испанцами континенте, и в Азии, и в далекой Австралии. Глядя на то, сколько было университетов в Англии, Айзек подумал, что эта страна — иллюстрация того, что как покорялся мир не только за счет военной мощи, но и с помощью образования.