Коллекция страхов прет-а-порте - [6]

– Ну, и какой тогда смысл столь блистательной карьеры? – сразу скис Полуянов.

– Зарплату прибавят, – пожала плечами Надя.

– На сто рублей? – фыркнул журналист.

– На пятьсот, – поправила Надя.

– Н-да, озолотишься, – продолжал насмехаться Дмитрий.

Надя начала злиться. В конце концов, какой ты ни будь друг детства, хамить-то зачем?

– А ты что, можешь предложить что-то лучше? – поинтересовалась она.

– Я? Тебе?!

Он так опешил, будто она у него тысячу долларов в долг попросила. Впрочем, взглянул в ее обиженные глаза – и действительно призадумался:

– Н-ну… хочешь, я правда поговорю… Может, нам в редакцию секретарша нужна?

– Спасибо, Дим, но секретаршей я работать не хочу, – холодно отказалась Надя.

– Тогда, может, замуж тебя позвать? – небрежно спросил Полуянов.

Увидел, как окаменело Надино лицо, и тут же поправился:

– Шучу, шучу… Ладно, что мы все о грустном. Как Родион? Все жиреет?

Вот, в этом Полуянов весь. О замужестве (а вот за него бы, что уж скрывать, она пошла бы!) – говорит в шутку, а про здоровье таксы – спрашивает на полном серьезе. Главное только – не показать, как это ее задевает.

– Жиреет, Дим. Еще полкило прибавил. По лестнице вообще не может ходить – только на лифте.

– Да уж, такого жирдоса еще поискать, – кивнул Дима. – Мой кот, царство ему небесное, – и то куда меньше лопал.

(Нет бы ее похвалить – она ведь с прошлой встречи целых три килограмма сбросила.)

– А ты, Надюшка, что-то чахленькая стала, – вдруг заявил журналист. – Прямо тростинка.

– Заметно, что похудела? – вырвалось у Нади.

– М-м… да, видно, конечно, – слегка растерялся Полуянов. (Ничего, значит, паразит, не заметил!) – Стройна стала, как лань. Но главное – бледненькая какая-то. Ты хорошо себя чувствуешь?

Наде показалось, что в Димином голосе звучит искренняя забота.

– Да знаешь – действительно неважно, – призналась она. – Голова часто кружится, слабость какая-то. Настроение плохое…

Странное недомогание у Нади началось с месяц назад. Вроде бы все терпимо, ничего особо не болит, но вялость – как у древней старушки. Как бабушка из старого анекдота жаловалась: «Сяду – и сижу, сижу, сижу…»

Впрочем, договорить ей Дима не дал, перебил:

– Ну, тогда все с тобой ясно. Диагноз готов: депрессия. Или меланхолия. В общем, тоска. Знаешь, как лечить?

«Подожди, я ж еще недосказала», – хотела произнести Надя. Но тут заметила, как журналист украдкой взглядывает на часы, и поняла: Диме совсем неинтересно слушать об ее недомоганиях. В его жизни принято, что у девушек всегда все «о’кей».

– Ну, и как же, ты говоришь, лечить? – как можно беспечнее улыбнулась она.

– Записывай, – принялся балагурить Полуянов. – Первое. Утром, едва проснувшись, – бокал шампанского. Но только хорошего, «Моёт у Шандон», это как минимум. Второе. На завтрак – кофе с добрым коньяком, а потом – обязательно сигару. Лучше кубинскую…

Он снова взглянул на часы.

– Спасибо, Дима, я поняла, – перебила его Надя. – Завтра куплю все необходимые лекарства. И коньяк, и шампанское, и сигары. Но все-таки – у тебя ведь мама врачом была? Не осталось каких-нибудь знакомых – ну, в смысле, докторов? А то ведь в районную поликлинику идти, сам знаешь, бесполезно… Может, есть на примете хороший терапевт, но только чтобы не очень дорого?

– Ох, Надька, так это ж мама врачом была, а не я! – поморщился Полуянов. – А я от медицины – за сто миль держусь, не выношу этих микстурщиков-клистирщиков. Так что извиняй, подруга… Лечись лучше коньяком – здоровее будешь.

– Ладно, Дим, тогда я так и сделаю, – слабо улыбнулась Надя. – Ну, что – пойдем?

– Пошли, – не стал возражать Полуянов.

И они разошлись – чтобы опять не видеться как минимум три месяца.

А вечером, когда Надя пила на одинокой кухне зеленый чай, она вдруг почувствовала себя совсем нехорошо. В голове зашумело, в ушах – будто по стае комаров поселилось, перед глазами – странные красные всполохи… А с чего такая беда – непонятно. Выпила-то всего-то один коктейль, и выспалась, и обедала нормально…

Надя прошла в коридор, где в одном из шкафчиков хранилась аптечка (брела и с опаской смотрела на стены – они почему-то слегка покачивались). Извлекла градусник и тонометр, вернулась на кухню, принялась за диагностику. Но температура оказалось нормальной, давление – тоже вполне космонавтским. А с чего ей так плохо – так и не выяснилось. Хотя даже Родион почувствовал, что хозяйка расхворалась не на шутку, – тут же принялся «лечить»: пыхтя, взгромоздился сначала на маленький стульчик, а с него – перелез ей на колени, уткнулся мокрым носом в руку, словом, врачует изо всех сил, только что не мурлычет…

– И что со мной за ерунда, а, Родь? – спросила Надя собаку.

Родион поднял морду, грустно взглянул ей в глаза, тряхнул башкой: не знаю, мол.

– Может, вирус какой-нибудь? – предположила Надя.

Родя – вот ведь умный пес! – вдруг вытянул переднюю лапу, возложил ее на стол и коснулся градусника.

– Имеешь в виду, что температура нормальная? Значит, не вирус? – обрадовалась Надя.

И тут же, хоть свидетелей их разговора и не было, вдруг застыдилась: ну, что за ерунда – на полном серьезе с собакой беседовать?

– Ладно, Родя. Иди. Иди. – Она аккуратно сняла пса с колен, поставила на пол и даже легкое ускорение носком тапка придала.