Коллекция доктора Эмиля - [5]

- Он прозрел? - ехидно настаивал Лаптев.

- Какой вы, право, традиционалист! В этом конкретном случае, печальном и исключительном, нужен был другой исход процесса. Любовь прекрасное дело, не спорю, но не в ста же случаях из ста. Прозрела... она. О-на! Поняла, что он - тоскливая посредственность, самодовольное ничтожество. Бездарность. А что? Умение оценить чужую любовь - это тоже своего рода талант. Люди - так называемое большинство - утилитарные существа, им, как правило, нравится то, что нужно и полезно. Любовь, на которую не отвечают, не нужна и бесполезна, а следовательно, и цены не имеет, барахло. Короче, эта женщина все это увидела и излечилась. Но бывают, конечно, и противоположные случаи... Впрочем, о любви - как-нибудь в другой раз. А вам, юноша, я помогу, не сомневайтесь.

Лаптев подумал, что не такой уж он и юноша в свои тридцать лет, в особенности рядом с этим так называемым доктором, который сам вряд ли старше. Но промолчал. Он только вдруг забеспокоился: за любой частный визит к врачу полагается платить. И, в конце концов, неважно, настоящий это врач, модный прохиндей или знахарь. Как платить? Когда? Сколько? Да и денег у него с собой нет.

- Не ерзайте. Ваши сиротские инженерские гроши меня не интересуют. Сто тридцать пять без прогрессивки? - тотчас же отозвался на его мысли Эмиль. (Чертов колдун и тут ухитрился подслушать.) - Но расплачиваться, конечно, придется, а как же - товар - деньги - товар, - продолжал он ухмыляясь, - у меня есть хобби, я, знаете ли, коллекционер. Все теперь что-нибудь коллекционируют, вы - неудачи... шучу! Шучу! А я... благодарности.

- То есть?

- Что - "то есть"? Я ясно сказал: собираю, лелею, сортирую и изучаю. Редчайшая вещь в наше время, должен вам сказать. Благодарных людей надо записывать в Красную книгу. Как вымирающих животных, вроде сумчатого волка. Слыхали про такого?

- Не думаю, чтобы все те люди, которым вы помогли, если, конечно, в самом деле помогли, чтобы они не хотели вас отблагодарить, - рассудительно сказал Лаптев.

- Отблагодарить? Именно. Отблагодарить - это да! Еще как! Коробки дорогих конфет с вложенными внутрь десятками, торты от Норда, гладиолусы два рубля штука - в хрустальных горшках. Подписка на Пушкина. И просто и откровенно - конверты с ассигнациями. Этого пруд пруди, как говорится навалом. Quantum satis. Но я ведь о другом. Это, ну, то, что называется "отблагодарить", ничего общего не имеет с настоящей благодарностью. Это ее антипод.

- Не понял.

- Сейчас поймете. Это - желание поскорей расплатиться, откупиться, то есть избавиться от тягостного чувства, что ты кому-то обязан. То есть - от нее, от благодарности. Comprenez?

- Что?

- Do you understand me?

- А вы, оказывается, не только врач и химик.

- А как же! И то и се! И - философ. И - коллекционер. О, я гармоническая личность, вы еще увидите. Я колдун, а колдуны все гармонические.

"А может, он - псих?" - вдруг подумал Лаптев.

- Почему это - псих? - сразу обиделся врач. - Почему, как только что не укладывается в рамки, так сразу же и оскорблять? Колдун у вас псих, летающие блюдца - мираж, телекинез и телепатия - проделки ловких прохвостов. Скучно и глупо. Ладно, прощаю. Слушайте дальше и постарайтесь не перебивать. Итак, "отдаривание" - первый и самый легкий способ избавиться от чувства благодарности. Отдарил - и забыл. В душе - пусто и тихо, ничто не скребет, не мерещится стук кредитора и грозное: "Час пробил, пора платить по счетам" - ан все оплачено. Деньгами. И главное, по той цене, которую сам же и назначил, - коробка, как я уже говорил, хороших конфет или приглашение на дефицитное "Лебединое озеро".

- Это интересно, - сказал Лаптев, - я никогда не думал...

- Есть много, друг Горацио, такого. Но и это еще не все...

- Мне только одно не совсем ясно, - сказал Лаптев, - вот вы осчастливили ту женщину, лишив ее любви к ничтожеству. Теперь хотите помочь мне, не знаю, что у вас получится, но хотите, это очевидно. Так вот, если вы такой благодетель, так зачем вам эта несчастная благодарность? Вы же должны испытывать, как говорится, кайф от самой деятельности.

- С чего это вы взяли, будто я - благодетель? Я этого, помнится, не говорил. Я - исследователь, провожу опыты. Вы ведь - тоже экспериментатор, так что должны понять мой чистый интерес.

- Допустим. Но вот вы сказали, что "отдаривание" - не единственная форма неблагодарности. А другие?

- Другие?.. Пожалуй, не другие, а - другая. Потому что мелочи не в счет. Благодарность, как вы теперь знаете, моя слабость, я о ней могу говорить сутками. А вы устали, да и я тоже... Так что не стоит, на сегодня хватит, я просветил вас больше, чем следовало, а много будете знать, скоро состаритесь.

Сколько раз потом, через короткое время и через долгое, через многие годы своей жизни, будет Лаптев вспоминать этот разговор. Но сейчас он и верно был вне игры. Ночь шла к концу, накануне он намучился и устал, выпитый чай не помог, хотелось спать. И он больше ни о чем не спросил доктора. А тот замолчал.

Стоя около стола, он смотрел куда-то в стену, лицо его было усталым и бледным, глаза потускнели и запали, морщины обозначились около губ. Лаптев вдруг заметил несколько седых волос в черных кудрях и подумал, что насчет возраста Эмиля он, возможно, сильно ошибся, испугался тут же, что этот странный человек поймает его на мыслях, но доктор даже не повернулся.