Коллекция детективов газеты «Совершенно СЕКРЕТНО». 2012 - [18]

— Каждый день что-то новенькое, вчера пострадали только животные, — она кивнула на полку, где лежали два игрушечных коня с оторванными хвостами, — а позавчера всадники. — Дорис подняла салфетку, которой были укрыты фигурки рыцарей с аккуратно отрезанными головами.

— И давно это происходит? — спросила Шерил.

— Уже неделю. Всё началось с того, что я обнаружила у себя в спальне вот это, — Дорис указала на куклу — толстенького солидного мужчину итальянского типа в восхитительно сшитом смокинге. — Я сделала его десять дней назад по заказу Тонио Бондоне, мы с тобой как-то были у него в ночном клубе. И, по-моему, получилось очень неплохо.

Шерил взяла куклу в руки. Выполнена она была безукоризненно, но физиономия вызывала смешанные чувства — надменная, туповатая и злобно-трусливая.

— Слушай, а он не обиделся?

— Кто? Тонио? Вряд ли. Он сам дал мне фотографии и журналы, где я прочитала всё про этого типа, — она крошечной расчёской привела в порядок усики куклы. — Очень простая модель, без подтекста. Делать было просто. Обыкновенный владелец казино, ночных клубов и борделей. Тонио сказал, что сходство поразительное!

Шерил отметила про себя, что в таком случае модель вряд ли была польщена.

— И что же дальше?

— А одним прекрасным утром я нахожу его у себя на постели в такой непринуждённой позе: лежит на подушке, нога на ногу, только что не курит. Я даже позвала Эдну и Джорджа полюбоваться.

— А как он мог попасть туда?

— Понятия не имею. Наверное, зашвырнули в окно, оно было раскрыто. И представь себе, с этого самого дня в мастерской стало происходить что-то невообразимое. Вечером оставляю кукол в полном порядке, а наутро — разгром и драки. Поэтому я вызвала тебя, ты же психолог.

— Я детский психолог, Дорис!

— Ну вот и разберись в кукольной психологии!

Шерил разозлилась. Накануне у неё был тяжёлый рабочий день, люди с настоящими, серьёзными проблемами, а здесь — кукольные разборки!

— Послушай, Дорис, у меня нет ни времени, ни желания заниматься этой чушью. Хочешь играть — найди себе какого-нибудь аниматора и развлекайся!

Она не стала прощаться и вышла из мастерской, громко хлопнув дверью.

Прошло несколько дней, от Дорис не было никаких известий, и хотя Шерил была уверена в своей правоте, её не оставляло чувство какой-то смутной тревоги. Наконец, она не выдержала и поехала к подруге. Дверь отворила Эдна. Шерил в очередной раз удивилась, как у одних родителей могут родиться такие разные дети. Скромная и абсолютно бесцветная Эдна казалась полной противоположностью своей сестры. После смерти родителей она взяла на себя все рутинные дела, вела бухгалтерию, переписку и договаривалась с заказчиками. И это было в высшей степени благородно, так как когда-то Эдна сама блеснула в несколько неожиданном для женщины батальном жанре. Её картины из серии «Атака лёгкой кавалерии» имели успех и репродуцировались в учебниках истории в качестве иллюстраций к одному из самых трагических эпизодов Крымской войны, когда был уничтожен цвет британской армии. Умирающие и раненые солдаты, растерзанные взрывами кони были написаны с душераздирающим натурализмом. Шерил с Дорис терялись в догадках, откуда у невыразительной Эдны взялась такая экспрессия, и пришли к выводу, что, вероятно, у неё была какая-то несчастная любовь, и в выписывание агонии, ран и прочих бедствий войны Эдна вложила всю свою ненависть к покинувшему её мужчине и заодно ко всем представителям сильного пола.

Похожими у сестёр были только роскошные шевелюры, а для Эдны волосы являлись единственным украшением и единственной слабостью. Этим утром она позволила им свободно лежать на плечах, что несколько диссонировало со строгим брючным костюмом и мрачным выражением лица.

— Как ваши дела? — светски поинтересовалась Шерил.

— Отвратительно, — ответила Эдна и, не вдаваясь в подробности, посторонилась, давая Шерил пройти.

Та сразу же поднялась в мастерскую. Там царил полный порядок — все куклы, словно трупы в морге были накрыты простынями, а Дорис, сложив на коленях руки, тихо сидела на диванчике.

— Что произошло?

— Ничего, — бесцветным голосом ответила Дорис, — просто выяснилось, кто уродовал моих кукол.

— И кто же?

— Я, — так же спокойно ответила Дорис и приподняла простыню, — полюбуйся.

Шерил поморщилась от отвращения. Можно было подумать, что над творениями Дорис поработал какой-то кукольный Джек Потрошитель, — у одних кукол были оторваны руки и ноги, у других — отрезаны носы.

— Но почему ты думаешь, что это сделала ты? Ты же мухи не обидишь!

Шерил говорила так, словно речь шла о живых существах, а не о куклах, но она знала, что Дорис относится к своим творениям, как к детям.

— Я думаю, что сотворила всё это во сне, как тётя Люсинда, — деловито проговорила Дорис.

— Люсинда? — удивилась Шерил. Она прекрасно помнила болтливую, несколько эксцентричную даму и не замечала в ней ничего странного.

— О, это наш скелет в шкафу, зловещая тетушка Люсинда, которая отрывала крылья бабочкам и скармливала рыбок из аквариума кошкам, — продолжила Дорис. — Оказывается, она уже много лет находится в сумасшедшем доме, но это скрывалось, и нам, детям, говорили, что тётя уехала в Австралию.