Коллекционер женщин - [8]

Минут через двадцать с помощью лекарств и ласковых уговоров Рита наконец пришла в себя. Она заморгала, закивала и замахала руками, утверждая, что ей уже лучше и что такое больше не повторится. Мать облегченно вздохнула, погладила ее по голове и, извинившись, вышла вместе с мужем, дабы нам не мешать.

Младшая сестрица, напротив, попросила разрешения остаться. Я не отказала, но почему-то эта девица при ближайшем рассмотрении вызвала у меня глухое раздражение. В принципе в ней не было ничего особенного: девушка как девушка; может, не в меру накрашена, экстравагантно, с моей точки зрения, одета, но современная молодежь словно вся из инкубатора: одинаковые прически, одинаковая одежда… Просто девочка не нашла еще свой стиль… И все-таки чем-то она была мне неприятна.

Но это уже, как говорится, — личное. Не следует поддаваться эмоциям. Тем более что, удобно устроившись с ногами на диване, она, кажется, не собирались нам мешать.

А я тем временем продолжаю изображать манекен: молчу, опасаясь повторения истерики.

Однако Рита заговорила первой и, на удивление, спокойно:

— Я была в парикмахерской — у нас в доме внизу парикмахерская, — делала прическу. Мы собирались вечером в театр… Олю и Таню еще накануне отвезли сюда, к родителям…

— В какое время вы вошли в парикмахерскую и когда вышли оттуда?

— Время? Я была там примерно с час… Где-нибудь минут десять восьмого пришла домой… значит, часов в шесть — в седьмом вошла туда.

— А где вы были до парикмахерской?

— Прошлась по магазинам…

— Вы можете это доказать? Простите, я спрашиваю не из недоверия к вашим словам. У вас должно быть алиби.

— Я могу доказать, — подала голос сестра Риты. — В пять или около того мы столкнулись в дверях «Чародейки». Поболтали. Потом я пошла домой, а Рита — в очередной магазин.

— Да-да, Ксюша права, — подхватила молодая женщина. — Мы встретились в «Чародейке» — мне нужны были кружева, — потом я зашла в «Искусство», затем в «Подарки», затем… А после встретила Володю, Витиного напарника, и он угостил меня кофе с пирожными. А потом была парикмахерская.

— Значит, между пятью и шестью вы общались с напарником вашего мужа — как, кстати, его зовут?

— Володя, Владимир Александрович Гришин. Вы не думайте на него, Володя славный человек, добрый, чуткий. Он был лучшим другом Вити… Звонил уже… спрашивал, не нужна ли помощь… — У Риты задрожали губы.

Чтобы дать ей время взять себя в руки, я повернулась к младшей сестре.

— Ну а вы, сударыня, — где вы были после встречи с Маргаритой Вадимовной?

Ксения пожала плечом. Ответила надменно (эта девчонка еще смеет разговаривать со мной в таком тоне!):

— Я же сказала: пошла домой. Пешком. По дороге никого из знакомых не встретила; дома была без десяти семь. Вечер провела с родителями, тихо и мирно. Вернее, провела бы… Но часов в восемь позвонили Ритины соседи, сообщили о… случившемся. Отец сразу поехал туда, привез Риту. Ну и… вот…

— Рита, скажите, когда вы вошли в свою квартиру, как вам показалось: все ли предметы стояли на своих местах?

Женщина чуть улыбнулась:

— Вы имеете в виду канделябр? Папа говорил, он пропал. Но я не знаю… Когда открыла дверь, стояла такая странная тишина… Витя не вышел встречать… А потом в комнате… Я не могу, не могу так больше! Я все время вижу его голову и кровь вокруг!.. — Рита опять разрыдалась.

— А вы полагаете, что Виктора… что — как это? — орудием… был канделябр? — зло спросила Ксения.

Судя по тону, похоже, я тоже ей не приглянулась.

— Полагаю, да. Если, конечно, преступник не принес орудие убийства с собой. — Тут меня посетила удачная мысль: а почему бы не узнать, что сестры думают об официальной версии убийства?

— Вы, конечно, уже слышали, что преступник арестован, — начала я.

Ксения сморщилась, как от оскомины; Маргарита, смахнув со щеки слезу, покачала головой.

— Слышали, — тихо произнесла старшая сестра. — Только Василий Семенович не мог убить. Он и мухи не обидит, напрасно его арестовали. Понимаете, я думаю… я надеюсь, мне будет легче… когда вы найдете настоящего убийцу… когда он будет наказан… — Рита всхлипнула и судорожно сжала руки.

Ксения подбежала, обняла, стала что-то шептать ей, утешая. Затем повернулась ко мне:

— Смолин звонил нам. Этот алкаш вроде взял всю вину на себя, что-то там подписал… У него наверняка выбили это признание! Отец не верит, да и мы тоже. Просто искать не хотят. А с Василия что взять — алкаш, он и есть алкаш. Испугался…

Как у этой девчонки все просто получается! Тот ленив, этот напуган до полусмерти… Хотя, впрочем, тут она права. Ведь и я считаю, что проще повесить вину на несчастного алкоголика, чем искать настоящего убийцу.

И все-таки странное предубеждение сложилось у меня против Ксении. Может, тому виной ее взгляд — тяжелый, исподлобья? Или что-то еще? Есть в ней какая-то звериная настороженность. Интересно, она со всеми так держится или только со мной?

Мои размышления прервала бледная моль, с подносом в руках бесшумно проскользнувшая в комнату. На подносе стояли кофейник, молочник, чашки и вазочка с печеньем. Мой бедный голодный желудок довольно заурчал. Фу, неудобно получилось: я заметила, как Ксения, принимая у домработницы поднос, отвернулась, чтобы скрыть улыбку. С той же торжествующе-ехидной усмешечкой девушка принялась разливать по чашкам кофе.