Коллекционер женщин - [14]

— Простите, я, кажется, не вовремя.

Вот именно.

— Я вас разбудил?

— Нет, я как раз села завтракать.

— Ох, простите! Но поскольку мы уже беседуем, может быть, вы расскажете мне подробнее о ходе расследования?

Вот нахал!

— Вы ведь обещали звонить и сообщать обо всем.

Да-да, обещала, помню. Прощай, мой завтрак! Так. Срочно нужен стимул. Я закрыла глаза и представила много-много зеленых бумажек: они летают по комнате и падают мне на голову. Замечательно, пусть продолжают падать.

— Позавчера я имела честь беседовать с майором Смолиным…

— Да, меня проинформировали, — перебил Королев.

Скажите, пожалуйста! А для чего тогда я этим занимаюсь? Во все, понимаешь, подробности… Не съязвила, сдержалась.

— Ну вот, вы уж меня извините, Вадим Сергеевич, но, по-моему, майор арестовал человека, не причастного к убийству.

О том, что я собираюсь поговорить с Голубковым с глазу на глаз, наверное, лучше промолчать.

— Вы уже нашли виновного?

— Нет. Пока — нет.

— Значит, моя дочь…

— Ваша дочь вне подозрений…

Ваша старшая дочь, господин Королев.

— …хотя, судя по всему, убийца — женщина. Но у Маргариты Вадимовны железное алиби, не беспокойтесь.

— Женщина, говорите? Вы уверены? Вы хорошо проверили?

Какого черта, извиняюсь, ты мне платишь? Чтобы во всем сомневаться?

— Разве Смолин не сказал вам, что в квартире моей дочери милиция нашла отпечатки пальцев этого самого арестованного соседа — как там его?..

— Василий Семенович.

Королев не слушал: он еще не закончил фразу.

— …все улики против него.

— Безусловно. Но, кроме «пальчиков» Голубкова, милиция обнаружила также и ваши, и вашей жены, и обеих дочерей…

— И вы подозреваете…

— Ну что вы!

Вы, сударь, слишком хорошо платите мне, чтобы я осмелилась… Впрочем, какой резон убивать своего зятя: поперек дороги он вам не становился, с дочерью вашей жил хорошо, детей любил — сами рассказывали.

— Я просто констатирую факт. Не следует полагаться только на отпечатки пальцев. К тому же непосредственно перед убийством соседи слышали доносящиеся из квартиры Баргомистровых крики, шум, женский голос — ваша дочь, кстати сказать, в это время отсутствовала, — потом стук каблучков. Есть основания полагать…

Но, кажется, известному бизнесмену было все равно, какие у меня основания.

— Полагаю, вы скоро найдете истинного убийцу. Если, как вы утверждаете, к Виктору приходила женщина, когда Риты не было дома…

— …а Голубков в это же время спокойно спал, пьяный, в своей квартире, — вставила я.

— …получается, что у моего зятя была любовница?

Я пожала плечами.

— Получается.

— Но этого не может быть! — твердо сказал Королев. — Вероятно, какая-нибудь общая знакомая.

— Которая в пылу ссоры и ударила Виктора подсвечником (предположительно — подсвечником) по голове. Разумеется, случайно.

Кобра, не следует выпускать яд! К счастью, «известный бизнесмен» по своей всегдашней привычке не слишком вслушивался в мои слова.

— Ну что ж, желаю успехов… — Наверное, Королев исчерпал весь запас времени, предназначенный для разговора со мной. — Прошу своевременно информировать меня о том, как продвигаются дела.

— Обязательно.

Королев любезно попрощался и положил трубку.

Я повертела в руках книгу, которую все это время держала. Кажется, она уже не понадобится и есть совершенно не хочется. Настроение испортилось.

В общем, Давыдов был водворен обратно в шкаф, сыр, колбаса и торт — в холодильник, кофе… Ладно, пусть пока постоит — потом вылью.

Я легла на диван и взяла Церена. Так, на чем мы остановились? «Обе фигуры — быка (или носорога) и фантастического существа — равномерно перемежаются, покрывая весь фронтон, внутреннюю поверхность ворот… — Это мы читали. — …и заднюю сторону всей постройки.

Сами ворота были двойными: внутренние, главные ворота в два раза больше наружных. Ни один музей мира не смог бы поместить их под своей крышей. Поэтому берлинская реконструкция ограничивается лишь воспроизведением наружных ворот.

Из обломков кирпичей Касра…»

Я не заметила, как уснула.

11 часов 03 минуты

Голубков, жалкий, небритый, сидел на трехногом табурете, шмыгал носом и время от времени вытирал глаза рукавом грязной рубахи. Мимо него взад-вперед шагал Королев с большими клещами в руках. В темном углу, почти незаметный, замер Смолин, не сводя красивых глаз с «известного бизнесмена».

— Я за что тебе платил? — Королев выругался. — Ты за что деньги получал? Чтобы эта баба (сие, кажется, про меня) в чужие дела нос совала? Почему этот дурак (а сие — про Голубкова) все еще не осужден? Ему давно пора на лесоповале вкалывать!

— Слушаюсь! — Майор отдал честь.

— Ты учти, — Королев подошел почти вплотную к Смолину и потряс клещами у того перед носом. — Ты у меня учти: землю жрать будешь; как на волка охоту устрою! Убери, пока не поздно, бабенку: если она до правды докопается, не только мне, но и тебе несладко придется.

Майор, стоя навытяжку, кивнул. «Известный бизнесмен» немного смягчился, бросил клещи на пол (от грохота я вздрогнула) и, ткнув пальцем в сторону арестованного, бросил:

— Займись этим.

Смолин снова отдал честь. Нагнулся, поднял орудие пытки. Но руки его сильно дрожали, майор не смог удержать клещи — и я опять вздрогнула. Лязг железа повторило гулкое эхо…