— Гражданин начальник, — наконец оторвался от эскизов Зарипов, — недельку мне дадите после получения всех материалов? — он посмотрел на подполковника.
— С тебя и чертёж с размерами, — согласно кивнул Иванцов, из-за плеча Петра наблюдавший за творчеством.
— Сделаем, гражданин начальник.
Отпустили татарского левшу. Иванцов предложил перекурить.
— Юрий Семёнович, я не курю, но вам запретить не могу, — махнул рукой Пётр.
Начальник колонии достал сигарету из пачки, но потом глянул на сидевшего с унылым видом первого секретаря горкома и щелчком вогнал сигарету назад.
— Может и мне бросить. Жена ругается, да и кашель одолел. А тут ещё статья в местной газете о лёгких курильщика. Жуть? Всё, точно брошу, — подполковник смял пачку и швырнул её в урну, — Что у вас дальше по плану? Удивляйте.
— Да, честно говоря, чудеса почти закончились. Нужен мне человек. К нему есть несколько требований. Он должен на днях освобождаться. Он должен иметь права. Он должен быть высокого роста и крепкий физически. Он не должен болеть туберкулёзом и венерическими болезнями. Он должен отбывать наказание за убийство, но в то же время убийцей и вообще преступником-рецидивистом не быть. Желательно бывший спортсмен. Есть такой?
— Смешно, — потёр нос Иванцов.
— Почему? — наклонил голову к плечу Пётр.
— Он стоит за дверью.
— Зачем?
— Освобождается сегодня. Только вчера вечером его дело перечитывал. Капитан-танкист из Елани. Кандидат в мастера спорта по пулевой стрельбе и самбо. Убил любовника жены и тяжело ранил её саму, застав их за этим самым, не вовремя вернувшись, домой с соревнований. Зарубил топором старшину. Жене перерубил ключицу, но поняв, что она жива, вызвал скорую, и женщину спасли. Получил семь лет строго режима. Отсидел пять с небольшим. Сегодня выходит по УДО.
— И что правда стоит за дверью? — Даже привстал Пётр.
— Ну, нет, это образно, позвать? — Смутился подполковник.
— Позвать. А можно ускорить оформление документов и если мне подойдёт, то чтобы уехал со мною? — решил ускорить процесс Штелле.
— Сейчас распоряжусь.
Вернулся начальник колонии через пять минут. Пётр как раз сформулировал и обосновал в голове свою четвёртую просьбу. Весьма необычную.
— Юрий Семёнович, ещё один человечек мне нужен. К этому совсем другие требования. Он должен в ближайшее время освобождаться. Это должен быть еврей. Это должен быть осуждённый по 88 статье (бабочке). Человеку должно быть лет сорок. Он так же, как и первый, не должен болеть туберкулёзом и венерическими заболеваниями. Желательно срок не более пяти лет, желательно москвич или ленинградец. Не стоматолог. Такой экземпляр у вас за дверью не стоит?
— А можно узнать для чего вам, Пётр Миронович эти интересные граждане? — нахмурился подполковник.
— Хочу организовать колхоз в Краснотурьинске. Нужен руководитель со связями в Москве, — честно признался Пётр.
— Какая-то мистика, — хлопнул себя по ноге Иванцов, — именно тот, кто вам нужен, тоже освобождается сегодня. Правда, есть оговорочка маленькая. Еврей он только наполовину.
— А такое бывает? — усмехнулся Штелле.
— У нас большая страна. Вести гражданина Петуша Марка Яновича? Осуждён на пять лет строго режима за организацию подпольной ювелирной мастерской. Москвич. Сидел на зоне во Владимире, но там у него возникли проблемы с криминальными авторитетами. Его перевели сюда, — коротко обрисовал кандидата Иванцов.
— Ведите. Может, это и правда судьба подсовывает именно этих людей, — посмотрел в потолок первый секретарь горкома.
Начальник ИТУ? 3 тоже осмотрел потолок, усмехнулся, и пошёл вызывать следующего кандидата.
Капитан Оборин был здоровущим бугаём. Как умудрился только на зоне массу мышечную не потерять? Весом был под центнер и ростом за метр восемьдесят. Лет тридцать пять. Вполне себе симметричное славянское лицо. Красавцем не назовёшь, но и не господин Валуев. Скорее Емельяненко в молодости и без бороды.
— Осуждённый Оборин по вашему приказанию прибыл, — доложил убивец и чуть руку правую не приложил к виску, отдёрнул вовремя.
— Пётр Фёдорович? — отвлёк на себя внимание Штелле.
— Так точно, — повернулся к Петру здоровяк.
— Пётр, а тебе есть куда возвращаться? — сделал приглашающий жест садиться Штелле.
"Емельяненко" вопросительно глянул на начальника колонии и после кивка того грузно и основательно осел на заскрипевший стул.
— Нет. В армию назад не возьмут. Я — сирота. С женой разведён. Детей нет. Понятие ни имею куда податься, — тяжело вздохнул тяжёлый человек.
— У тебя права есть, капитан? — покивал головой Пётр.
— Были.
— Я — первый секретарь Краснотурьинского горкома КПСС Тишков Пётр Миронович, — представился Штелле, — мне нужен шофёр и телохранитель в одном лице.
— Телохранитель?! — в один голос воскликнули и начальник колонии и убивец.
— Я тут собираюсь побороться в городе с преступностью. Боюсь, что кое-кому это может, не понравится, — пояснил свою мысль Пётр.
— Ну, не Америка же у нас, гангстеров нет, — махнули рукой тоже оба.
— Тогда, если вы правы, то просто шофёром.
— А жить где? — не дурак капитан.
— А вот мы товарищу подполковнику через месяц-другой квартиру новую даём, а в его однокомнатную тебя и поселим. Пока же общежитие дадим. Перекантуешься пару-то месяцев.
