Колхозное строительство 72 - [78]

Нет, тогда, получается, началась ещё за месяц до этого. Позвонил Макаревич и сообщил, что здание музея изобразительных искусств в Краснотурьинске достроено – нужны экспонаты.

Экспонаты? Когда дал денег на строительство музея, то всякие картины были. Сейчас все висят в его тереме в Алма-Ате, снимать стало жалко. Попробовал одну, но получилось пятно на стене. Не в смысле обои выгорели – просто пустое пространство образовалось. Вот тогда и решил: пора всё награбленное рассортировать. Картины из драконьего клада пусть вешают, золотые безделушки разные, которые хоть каким-то боком являются художественной ценностью, выставляют – а вот всякие царские червонцы, золотой песок и современные золотые украшения везут в Москву. Будем реализовывать, а на вырученные деньги закупим на аукционах в Ойропе чего художественного.

Так и оказался Марк Янович в Москве с грузом золота. Сто сорок семь килограмм триста грамм. Понятно, что в современных ювелирных изделиях золота – едва половина, а в золотом песке – около шестидесяти процентов, но всё равно смотрелось офигительно.

А дальше вступали в игру Бик и Керенский. Марсель осуществлял перевозку и реализацию, а лидер патриотического фронта «Русские идут» должен был, используя старые и новые связи, прикупить на франки, вырученные за презренный металл, настоящие сокровища.

Операция прошла как по маслу. Марсель через зелёный коридор, как посол Франции, вывез три сумки золота – не потому, что объёмное, а потому, что тяжёлое. Там просто сдал по весу на собственный аффинажный завод. Купили они с Петром небольшой, да с приличным ювелирным цехом. Добавили в штат товарища Манфреда Сваровски. И очень, знаете, удачно получилось! Сыновья Фрица Сваровски, то есть внуки основателя Даниэля Сваровски – Манфред и Даниэль II – решили идти к цели разными путями. Большой проблемой стал наметившийся к концу 1960-х годов выход стразов из моды в Европе и США. Тогда-то и решили произвести диверсификацию производственных направлений деятельности: Даниэль II переключился на обработку натуральных алмазов и драгоценных камней, а Манфред стал производить украшения для люстр и линзы для очков. И вот не заладилось спервоначалу у австрийца… Братья начали ругаться. Тут Бик и подсуетился: выкупил долю старшего и забрал вместе со всем цехом к себе в Париж. Люстр армянские дизайнеры к тому времени уже больше сотни различных напридумывали, отобрали пару десятков, и товарищ Манфред начал их выпуск. Сейчас уже новое здание строят. Никакой кустарщины! Пора завоёвывать мировой рынок.

Так вот: превратили золото в гранёные золотые статуэтки – рисунки нарисовал Пётр, вспомнив изделия Swarovski, виденные в двадцать первом веке. Выставили на продажу – и попали в струю. Всё расхватали. Получилось почти десять миллионов рублей.

Осваивать деньги Керенский полетел с радостью. Это первые пару месяцев ходил по «Питеру», ностальгировал – сидел на лавочке в Александровском саду, катался с экскурсиями в Петергоф и Ораниенбаум, ныне Ломоносов. Несколько раз скатался в Гатчину. Но с ногами проблемы – за экскурсией, что несётся, как угорелая, не успевал, и охладел к этому делу. А вот посидеть на лавочке в том же Александровском саду, или в Алексеевском у дворца Великого князя Алексея Александровича, что на улице Писарева! Вспомнить юность бесшабашную, даже подремать, пригревшись на солнышке. Ещё любил время от времени с перебравшейся из Англии внучкой наведаться в Багратионовский сквер и выиграть пару партий в шахматы у пенсионеров и пионеров.

Так чтоб скучал совсем – это нет. Но после кипучей деятельности по организации десанта на Туманный Альбион хотелось бы и продолжения. Мобилизовали старого Сивку крутые горки! Когда позвонил Пётр и предложил съездить в Париж, Вену и прочие Люксембурги и выкупить у кого возможно русские художественные произведения для организации музея, Александр Фёдорович согласился не раздумывая. Ключевое слово – «Фаберже»!

– Давайте, Пётр Миронович, так и назовём нашу затею: «Операция Фаберже». Только вы уверены ли, что мы замахнулись на реальную цель?

А чёрт его знает. Сумел же на рубеже столетия гражданин Вексельберг их выкупить? Приобрёл он тогда девять императорских, самых лучших и дорогих пасхальных яиц Фаберже и ещё около 190 предметов – брошей, табакерок и чернильных приборов. Пётр в то время работал на Богословском алюминиевом заводе, который входил в Империю Виктора Феликсовича. Когда товарищ прикупил в Америке коллекции работ Петера Карла Густавовича Фаберже, их привезли в Екатеринбург, а заводчан, желающих прикоснуться к прекрасному, бесплатно возили в Свердловск на автобусах. Посмотрел. Умел работать Петер Карл!

Но больше даже яиц Керенский вдохновился следующим заданием: возвращение из США колоколов Свято-Даниловского монастыря, и заодно, чтоб уж два раза не мотаться – возвращение архива русского философа Ивана Ильина. Загорелись глаза у человека! Удалось ведь Вексельбергу – а у Керенского и связей, и денег не меньше. Ну, и времена другие. Ещё последние мастодонты той эпохи живы.

Вот так всё началось полтора месяца назад. Время от времени лидер фронта «Русские идут» звонил и отчитывался о потраченных миллионах. С колоколами пока не задалось, а вот с коллекцией Фаберже – получилось. А потом вдруг как плотину прорвало! В дело вступили Романовы, и всякие князья-графья потащили Керенскому, кто за деньги, кто за символические деньги, а кто и бесплатно, культурные ценности. Без помощи Вексельберга Александр Фёдорович основал фонд «Наследие» – туда миллионы и повалили. Вот теперь возвращается с целым самолётом произведений искусства.