— Всё! — и ржёт.
— Нет, Екатерина Алексеевна, не всё. Знаете стихотворение "Жди меня"?
— Понятно, что знаю.
— Константин Симонов нужен. Они вдвоём с Машенькой прочитают его. Вступление будет такое: "Тяжело было жёнам солдат и офицеров ждать мужей с войны. А жёны космонавтов? Как они с мольбой смотрят на небо, когда их муж, их любимый, в маленькой космической ракете наматывает круги вокруг Земли. Они тоже ждут. Ждут и надеются". Вот, а дальше Машенька и Симонов читают стихотворение.
— Ну, не простая ассоциация, но попробовать можно. Симонова найду. Ещё чего изволите?
— Про дом не забывайте. Уже скоро снег сойдёт.
Гудки.
Ладно, вернёмся к нашим баранам. Интересно, как Бик переводится. "Пик" — это кажется свинья. Плохо не знать языки. Итак, подъезжаем к "Интуристу" и заходим в вестибюль. В 19 часов буржуй должен в коричневом пальто стоять у администратора. Так договорились через знакомых Макаревича. Пришлось, между прочим, одной иконой пожертвовать. Ещё бы знать её истинную ценность. Проехали. Марсель знакомится с Чуковской и они едут на одном из такси в "Прагу", а Пётр, чуть отстав, едет немного дальше по Калининскому проспекту и уже пешком возвращается и заходит в ресторан. Ух, и намудрил. Пётр пошёл на кухню и поставил чайник. Это дело надо ещё раз обмозговать.
Месье Марсель Бик был похож на Д" Артаньяна Боярского как лошадь Пржевальского на самого Пржевальского. Ещё бы знать, как тот выглядел, но ведь не как лошадь. Ни грамма барон Бик на француза не походил. И если уж сравнивать с киноактёрами, то лучше всего подойдёт Брюс Уиллис в первом "Крепком Орешке". Почти лыс и брутален. Только чёрен и слегка носат. И даже шляпы не было. Кепка плебейская. А ведь шляпы в это время носили все. На вешалке у Петра дома тоже висела. Померил, как то. Ужас. Нет. Мы заменим это тоже на кепку. А может, вообще, кожаную восьмиклинку сбацать с высокой тульёй. Все бросятся подражать и двинем моду вперёд. А ещё не плохо бы наладить производство и потом засветить эти кепки на Буйнове и Михалкове в клипах. И вот он массовый спрос, а у нас уже есть предложение. Может, бросить секретарствовать и податься в подпольные цеховики. Посадят. А вот предложить барону? Ему пойдёт. Всё это промелькнуло в голове у Штелле, когда он пригубил первую рюмочку коньяка и откинулся на стуле в отдельном кабинете ресторана "Прага", разглядывая буржуя.
Люша не понадобилась. Нет, для солидности, конечно. А вот как переводчик. Переводчик у месье барона был свой. Была своя. Молодая, красивая, высокая, улыбчивая. Чуть зубы подгуляли. Редкие. Говорят — признак жадности. Не красивая улыбка. Надо посоветовать в конце разговора девушке пореже улыбаться. А ещё подучить русский. Смешно ставила ударения и этот фханцузский акцент. Слушаешь и Ленина представляешь. Сам Марсель тоже не Паваротти. Видишь перед собой Брюса Уиллиса, а голос как у мышки. Попискивает. Что ещё про француза сказать можно. А вот — пальто. Вот ведь гадство — оно тоже коричневое, а смотрится совсем по-другому. Выходит, дело не в цвете. Дело в дизайнере и швее. Ещё, наверное, в качестве машинок. Ну, там, чтобы строчки ровные и не морщило. Что ж, будем иметь в виду и машинки правильные закажем.
Сейчас месье играл кубиком. Пётр достал его, покрутил, смешивая грани и передал бизнесмену. Тот крутанул раз, другой и увлёкся. Но не математик. Тогда Штелле достал формулы на тетрадных листках и собрал по ним. Снова смешал и всучил Марселю. Тот покивал головой и потянулся за бутылкой с коньяком, а не к, лежащим рядом с Петром, листкам.
— Что вы хотите за эту игрушку? — Бик чуть сморщился. Ну, да, не реми.
Пётр хотел многого. Вопрос был в честности акулы бизнеса. Ну, сейчас только скорее акулёнка.
— Пятьдесят процентов прибыли. До этого нужно запатентовать сам кубик и места соединения. Отдельно.
— Вы ведь в России. Как это будет выглядеть? — Бик натянуто улыбнулся. А переводчица попыталась улыбку повторить. Получилось плохо. Зубы редкие, губы тонкие. Может она и не красавица вовсе, это всё макияж, да антураж.
А вот вопрос правильный. Как это будет выглядеть? Перевод на его счёт во Внешторгбанке? Даже не смешно. Хотя после долгого размышления этот вариант тоже прорисовался. Всё дело в законодательстве. Сейчас писатель сам заключает договора с иностранными издателями, если тем вдруг захотелось напечатать ваш опус. Например, в Америке решили издать "Молодую гвардию" Фадеева. Вот озолотится. Пётр же в отличии от Фадеева написал детскую сказку. Почему бы богатому французу не захотеть напечатать во Франции его "Буратино". Кроме того, это предприятие может оказаться и чертовски прибыльным. Сейчас ещё никому в голову не пришло выпускать "Киндер-сюрпризы" — шоколадные яички с игрушками внутри. Бог с ним с шоколадом. Надо выпустить, скажем, сотню тысяч экземпляров книги и столько же пластмассовых фигурок: Буратино, Артемона, Мальвины, папы Карло, Карабаса Барабаса, лисы Алисы, кота Базилио, Дуремара. Выпустить и сделать приложением к книге. Покупаешь книжку и можешь выбрать из ящика одну из фигурок. Отдельно фигурки не продаются. Можно, конечно и отдельно, но раскрашенные вручную и очень дорого.
