Колесо жизни - [3]

Другие жаждут тесноту Европы

Сменить на азиатские просторы.

Туристы бредят Индией, Непалом.

Одни в отелях праздничных ночуют,

Другие, обитая где попало,

Бесцельно бродят, наугад кочуют.

Одним нужны привычные условья,

Другие незатейливы без меры,

Но все они есть мудрое присловье —

«Инд перешли, но не дошли до веры».

Таких я, впрочем, видел и в Париже,

И в Бонне… Жизнью будничной пресытясь,

Они спешат к экзотике поближе,

Подальше от налогов и правительств.

Бунтуют молодые чужестранцы,

Мятеж их, схожий с кукишем в кармане,

Беспечно утолен игрою странствий

И, право же, не стоил бы вниманья.

Однако эти стаи кочевые

Нам о себе напоминают сами.

И, хоть о них мы пишем не впервые,

Они опять пестрят перед глазами.

Юнцы не любят пользоваться бритвой?

Подруги их не признают нарядов?

Старо все это, как и слово «битник»,

Но дело не в названье — в сути взглядов.

В том, что и эти молодые люди,

Пускай у них переменилось имя,

Отцов и дедов так же строго судят,

Они в разладе с предками своими.

Отцы судили сыновей когда-то.

И Петр и Грозный жалости не знали.

Имам Шамиль, блюдя закон Адата,

Отправил в ссылку сына — с глаз подале.

И гоголевский Бульба! Тот поныне,

Не вымышленный, а живой и зримый,

Всем памятен в Москве, на Украине,

А может быть, и в Лондоне и в Риме.

Но изменились времена и нравы,

Да и отцы теперь не столь суровы.

А «бунтари», хоть правы, хоть неправы,

Родителей своих честить готовы.

Они не признают страданий отчих,

Былым солдатам внемлют равнодушно.

Воспоминанья горестные — прочь их?

В гостях и дома душно им и скучно.

В далеких странах, на любых широтах,

Я наблюдал их — все им надоело.

Выходит, волос долог, ум короток?

Нет, не в одном уме беспутном дело.

А в том, что есть у них вопросов сотни

И не на все получены ответы.

И в том, что окружает их сегодня

Под небом неустроенной планеты.

Им не понять, кто жертвы, кто убийцы

И какова была цена победы.

Ужель согласье не могли добиться

И войн избегнуть их отцы и деды?

Зачем дома в руины превращали,

Зачем детей тогда лишили детства?

Зачем и ныне полон мир печали,

Зачем тревога им дана в наследство?

Но в этих необузданных скитаньях

И в этой неосознанной тревоге,

В беспечных и разрозненных исканьях

Сокрыта жажда собственной дороги.

А выбор, он рождается не сразу,

Не всем дано прийти к решеньям смелым.

И кто-то увлечется левой фразой,

Но многие сольются с правым делом.

Ступить на этот справедливый берег

Я путникам от всей души желаю,

Инд перейдя, прийти к высокой вере,

А вера в мир превыше Гималаев.

Пора постичь им общие заботы,

А не бродить, бездумно протестуя.

Ведь колеса земного обороты

Работать не умеют вхолостую.

9

…Есть в нашей жизни подлинное чудо,

Великое начало всех начал.

Которое мой славный друг Неруда

Все общей песнью некогда назвал.

Неистовый чилиец, «гран чилено»

Воспел родство наречий и земель.

Поэзия поистине нетленна,

Жива ее немеркнущая цель.

В оригинале или в переводе

Она звучит, объединяя всех.

Рождается она в любом народе,

Границы переходит без помех.

Светлеет каждый при свиданье с нею,

Отзывчивей становится любой.

К ней безразличны свиньи лишь да змеи,

Да и зачем она душе слепой?

Певучестью плененный с малолетства,

Я обращаюсь к памяти опять.

Из отчих рук я получил в наследство

Пандур, чьи струны не должны молчать.

Пандур, всеобщей музыки частица,

В звучании своем неповторим.

И нелегко мне было научиться

Петь голосом своим, а не чужим.

Я вырос на лугах высокогорных,

Где понизу блуждают облака,

А сверху солнце светится, как орден,

Врученный всем народам на века.

Я чистый звук пастушеской свирели

Впервые услыхал еще тогда,

Когда росинки ранние горели

На травах за селением Цада.

Когда я пас ягнят, аульский отрок,

А мой наставник, пожилой чабан,

Раскинув бурку на былинках мокрых,

Вдруг доставал из сумки балабан.

К устам приставив дудочку простую,

Наигрывал самозабвенно он,

Печалясь, размышляя, торжествуя,

К мелодии всесветной приобщен.

Он притчи мне рассказывал, бывало,

Впитавший мудрость горскую старик,

И это все впоследствии совпало

С тем, что я в жизни встретил и постиг.

Истории, которые подпаску

Поведал полуграмотный чабан,

Я находил в преданиях и сказках

Соседних областей, заморских стран.

Его сужденья мудрые совпали

С тем, что услышать довелось поздней

В Москве, в Тбилиси, в Мексике, в Непале,

В дорожной спешке и в домах друзей.

Аварец, не покинувший ни разу

Родной аул, очаг домашний свой,

Он был в своих бесхитростных рассказах

К поэзии причастен мировой.

В его присловьях, шутках и легендах

Заранее угадывалось вдруг

Все, что узнать на дальних континентах

Позволит мне земной всесильный круг.

Обычаи различны и жилища,

Различны птицы, дерева, цветы.

Порой несхожи и питье и пища,

Но схожи все исконные мечты.

Различны звуки, очертанья, краски,

Одежды, пляски, песни, имена,

Но родственны предания и сказки,

При многоцветье суть у них одна.

От гималайских высей до кавказских

Поэты всех наречий и времен,

Как альпинисты, мы в единой связке

Одолеваем общий крутосклон.

В года надежд и в пору лихолетья

Художник видит далеко окрест.

Быть за судьбу всемирную в ответе

Трудней, чем восходить на Эверест.

Европы мастера и двух Америк,

Певцы равнин и уроженцы гор,

Собратья мы, как сын России Рерих

И мудрый гений Индии Тагор.