Колесо в колесе - [8]

— Финч-младший, действительно новенький. Совсем новенький.

Хебер уселся с ним рядом, сдвинул шляпу на затылок. Лицо обветренное, красновато-коричневое до четкой границы, образованной круглым ободком от шляпных полей в двух сантиметрах выше бровей, за которой открывалась чисто-белая кожа. Сухопарый костлявый мужчина среднего роста, без нескольких зубов — для Младшего непривычное зрелище, — нынче утром, видно, забывший намазаться депилятором. Не слишком впечатляющая личность этот самый Марвин Хебер, однако по быстрому пытливому взгляду Младший догадался, что он представляет собой нечто большее, чем кажется с виду.

— Только что к нам прибыли, да?

— Нет. Просто мимо иду. Хожу по округе, глядя по сторонам.

— Видели что-нибудь интересное?

Мужчина ничуть не скрывал жгучего неуемного любопытства. Младший решил по возможности не слишком откровенничать.

— Очень много невозделанной земли.

Хебер кивнул, окинув взглядом нового знакомого.

— Если захотите устроиться, мы вам наверняка поможем найти место.

— Кто это «мы»? — спросил в свою очередь Младший.

— Фактически я. Употребляю множественное число в редакционном смысле.

Теперь Младший полностью удостоверился, что этот мужчина вовсе не тот, кем кажется. Он поспешно подыскивал следующее замечание и не успел найти — приближение странной с виду фигуры изменило ход беседы. К нему подошел старик нищий с веретенообразными руками в пыльном балахоне, выпрашивая альм. Кожа синевато-серая, черные волосы забраны назад с высокого лба и заплетены в одну косу, перекинутую через левое плечо.

Младший покопался в кармане, выудил несколько мелких монеток, бросил в протянутую низко опущенную чашку.

— Колесо в колесе, бендрет, — протянул нищий высоким гнусавым тоном и поплелся вниз по улице.

— Это ванек, да? — уточнил Младший, глядя вслед удалявшейся фигуре. — Я слышал, что их в этом районе много, а после приезда впервые вижу так близко.

— Они обычно держатся особняком, сами по себе живут, в город ходят только за покупками.

Младший не ответил, надеясь, что молчание заставит Хебера отвязаться, но тот продолжал объяснения:

— Почти все время сидят в резервации.

— Их держат в резервации?

— «Держат» — не совсем подходящее слово, мой юный друг. Прежде чем Федерация разрешила заселять планету, связались с вождями ванеков, спросили, нет ли у них возражений. Те ответили: «Колесо в колесе, бендрет». Предложили выбрать место, которое они за собой пожелали бы зарезервировать — без всяких ограничений, учтите, — те ответили: «Колесо в колесе, бендрет». Тогда изучили их кочевые маршруты, нанесли на карту и передали все эти земли в исключительное пользование ванеков. — Он хмыкнул. — Если хотите знать мое мнение, пустая трата доброй земли.

— Почему?

— Потому что они уже не кочуют. Вдобавок их не так много. Всегда было мало. Где-то пятьдесят стандартных лет назад на всей планете насчитывалось около сотни тысяч — самое большее. Сейчас численность снизилась до девяноста тысяч. И похоже, такой же останется.

— Почему они перестали кочевать?

— Смысла нет. Теперь им ничего больше делать не надо. Просто сидят, медитируют да статуэтки вырезают.

— Что?

— Вы не ослышались. Статуэтки. Только тут ни одной не увидишь. Одна городская компания скупает их на корню сразу после изготовления и распродает в качестве сувениров по всему освоенному космосу. В рекламе, по-моему, сказано: «Ручные поделки инопланетных метисов».

— Знаете, — встрепенулся Младший, — я, кажется, парочку видел в антикварных лавках.

Он смутно помнил дерево с причудливой волокнистой фактурой, затейливые фантастические резные изображения сцен и пейзажей. Помнил и ярлычки с ценами.

— Стало быть, понимаете, почему у ванеков нет финансовых проблем.

— Зачем тогда они просят милостыню? Хебер пожал плечами:

— Это как-то связано с их религией, в которой никто по-настоящему не разбирается. Попрошайничают в основном пожилые ванеки. Наверно, уходят в религию от старческого слабоумия, как и многие люди. Слышали, что он сказал, когда вы дали ему монеты? «Колесо в колесе»…

— Угу, — кивнул Младший. — И еще добавил «бендрет» или что-то вроде того.

— «Бендрет» на языке ванеков означает «господин», «госпожа». Они так ко всем обращаются. А вот «колесо в колесе» — это что-то религиозное. Согласно традиционной легенде, старый ванекский мудрец-философ с непроизносимым именем создал теорию, по которой Вселенная составлена из бесконечных колес: колесо в колесе в колесе в колесе.

— И не сильно ошибся, не так ли?

— По-моему, нет. В любом случае ему удалось связать все — я имею в виду, абсолютно все — с движением этих самых колес. Дошел до того, что на любой вопрос давал один ответ — «колесо в колесе». Довольно фаталистическая философия. Ванеки верят, что в конце концов все уладится само собой, поэтому редко предпринимают решительные действия. По их убеждению, колеса совершат полный оборот, и дела образуются без их помощи. — Хебер прервался, глубоко вздохнул, выдохнул, надув щеки. — Кстати, обратили внимание на трещины в нищенской чашке?

Младший кивнул:

— Похоже, будто ее разбили, а потом снова склеили.

— Тоже религиозная тонкость. Видите ли, тот самый старый философ явился однажды на пир — в древние времена, когда ванеки были вполне энергичной варварской расой, — и вождь устроившего угощение племени начал расспрашивать о его философии. Услыхал, разумеется, тот же самый ответ: «Колесо в колесе, бендрет». Разозлился, но сдерживал гнев, пока все не уселись за праздничный стол. Говорят, что во время еды старик философ повторил любимую фразу двести пятьдесят с лишним раз. В конце концов вождь не выдержал, схватил тяжелую глиняную чашку для салата и разбил о голову старика, убив его насмерть. С тех пор все нищенствующие ванеки носят глиняные салатные миски, которые разбивают и склеивают в знак того, что философ умер не напрасно.