Колесо в колесе - [34]

Джо бросила на него вопросительный взгляд.

— Военные контракты! Вы совершенно забыли о военном потенциале врат! Идеальный способ крупномасштабной переброски техники и живой силы. — Он широко улыбнулся. — Да. По-моему, никаких проблем с заказами не возникнет. Мы будем просто сидеть и смотреть, как движется дело.

— Всего хорошего, мистер Хаас, — бросила Джо, направляясь к дверям. — Желаю удачи.

Старик Пит последовал за ней, сокрушенно качая головой.

Во взятом напрокат флитере на обратном пути к космопорту царило озабоченное молчание. Ни Джо, ни старик Пит не обратили внимания на вышедшего вслед за ними из ангара Хааса мужчину, который сел в собственный флитер и приземлился неподалеку на платной стоянке.

— Ну, — сказал старик Пит, когда они вошли в терминал в ожидании мест в челноке к кораблю на орбите, — даже не знаю, что думать.

— Я сама в полном недоумении, — призналась Джо. — Особенно после заключительного залпа — военные контракты! Он сумасшедший.

— Одержимый — возможно. Но не сумасшедший. По крайней мере, не окончательно.

— Военные контракты — подумать только! Не сомневаюсь, что федеральное Министерство обороны с радостью встретит известие о возможности приобрести такое устройство, как врата в искривленное пространство, но шансы на крупный заказ нулевые.

— Вряд ли оно хоть одни купит.

— Почему люди вроде Хааса позволяют себе лезть в коммерцию? — недоумевала Джо. — Он, конечно, блестящий изобретатель и теоретик, о чем свидетельствует существование врат, но никакого понятия не имеет об экономических силах, действующих против него на рынке. Знаете, мы ему сильно могли бы помочь. В данный момент у меня уже имеется добрый десяток идей, которые наверняка позволили бы Хаасу несколько первых лет продержаться до создания усовершенствованного варианта. А при нынешнем положении дел «Старуэйз» мигом сотрет его в порошок, и де Блуаз с компаньонами безвозвратно лишатся вложенного капитала.

Старик Пит хмыкнул.

— Хуже всего, что де Блуаз спокойно выбрасывает на ветер целое состояние. Я с ним никогда не встречался, но знаю его, Джозефина, лучше, чем родная мать, отец, жена. Может быть, знаю о нем кое-что, чего он сам о себе не знает. Одно неоспоримо: де Блуаз совсем не дурак. Он умен, ловок, перекрывает все выходы, поэтому участие в обреченном на неудачу проекте абсолютно не в его стиле.

— Что нас приводит к единственно возможному заключению, — добавила Джо, глядя на мужчину, прислонившегося к стене за терминалом.

Ей почти казалось, что он за ними наблюдает.

— Понятно, — вздохнул старик Пит. — Де Блуаз догадывается, что мы что-то знаем. И мне это не нравится.

Джо сочла наблюдателя очередным скучающим пассажиром — секретные переговоры измотали ее.

— Мне еще больше не нравится, что врата для нас, возможно, потеряны. Если компания «Хаас» свернет свою деятельность и держатель прав решит не выставлять врата на продажу и не сдавать в аренду, это может обернуться трагедией.

Старик Пит пожал плечами:

— Действительно, это было б трагедией. Хотя он волен делать все, что угодно. Согласно Энди, патенты действительны, как минимум, еще два столетия. Человечеству просто придется дождаться.

Вспыхнул сигнал отправки их челнока, и они поехали по транспортеру на взлетное поле. Стоявший с другой стороны терминала мужчина вышел на смотровую площадку, глядя, как они садятся в челнок.

Когда корабль поднялся в воздух, он спустился вниз, направился прямо к ряду кабинок подпространственной связи, обязательно установленных в каждом космопорте, вошел в первую попавшуюся, закрылся, затемнил стекла и начал передавать в Центр Федерации срочное сообщение.

8. ДЕ БЛУАЗ

Бар был целиком отделан деревом, что не часто увидишь в Центре Федерации. В имперские времена в этом зале клуба располагалась таверна, сохранившаяся в первоначальном виде, с той же самой стойкой, на которую триста лет назад облокачивались владельцы, когда заведение еще носило название «Белый олень». На твердом дереве под густым прозрачным сверкающим лаком праздные выпивохи до сих пор различали рисунки и инициалы, нацарапанные на оригинальном покрытии.

Ныне бар принадлежал «Клубу Стражей» — старейшему, наиболее уважаемому, самому эксклюзивному во внешних мирах. Его членами были только мужчины, причем исключительно те, кому удалось достичь определенного статуса в финансовой, политической и художественной сферах. Элсон де Блуаз наслаждался элитарной атмосферой, глубоко понимая смысл и суть заведения. Здесь он на своем месте. В его родном мире не было клубов, где человек с его происхождением и капиталом находился бы среди себе подобных.

Впрочем, в данный момент он не находился среди себе подобных. В ранних сумерках одиноко стоял в пустом баре, склонившись над тонким бокалом с дербийским вином из орхидей. На его вкус зеленоватый напиток слишком сладкий, но, следуя последнему писку моды в Центре Федерации, он его постоянно заказывал. Надо быть современным, идти в ногу со временем, иногда даже вперед забегать. Говорить лишь о завтрашнем дне, никогда о прошедшем.

Потому что никто здесь не видит в прошлом ничего хорошего. Об этом Ла Наг позаботился. Революция изменила не только структуру власти, она проникла в умы и сердца его современников, внушив им совершенно иное представление об обществе, в котором они жили. И сегодня, через несколько поколений, урок той революции отражается на мировоззрении внешних миров. Поэтому надо изо всех сил стараться не прослыть консерватором.