Колесо на крыше - [11]

— А откуда он его знает? — вдруг вслух сказал он. — Без одной ноги и то, наверное, жить плохо. А Янусу акула обе ноги враз откусила, когда он рыбачил в море.

В Приморке каждый мужчина — рыбак. Как-то раз волной смыло Януса за борт, а тут, откуда ни возьмись, — акула. Так вместе с сапогами ноги и отхватила. Пиер широко раскрыл рот и щелкнул зубами, потом провел по ним пальцем. Вот так — раз, и ног как не бывало!

И сейчас Янус по дому да по двору в кресле на колесиках разъезжает. Злой стал ужасно, по всей деревне нет злее человека. Пиер вдруг рубанул рукой воздух, словно отсекая ноги. Интересно, а что чувствуешь, когда нет ног? Приятного, конечно, мало. И он бы на весь свет обозлился. Фу, нашел тоже о чем думать! Сидит тут один, вот страшные мысли в голову и лезут. А кругом так тихо. Он посмотрел на свои ноги. Занемели вроде, от всяких ужасов кровь застыла. А может, оттого, что не двигаясь сидит?

Пиер торопливо вытянул затекшие ноги. Хорошо еще, что слушаются. Смотри-ка, и он будто безногий. Подумать даже страшно! Он огляделся. Как же он, без ног, домой-то доберется? Будет ползти по извилистой дороге, тяжело волоча тело. Пиер застонал. Хотел рассмеяться — не получилось, в тишине снова прозвучал стон. «Ну-ка перестань сейчас же», — приказал он себе.

Как плохо, когда нет рядом Дирка. Лезут в голову всякие дурацкие мысли. Он снова вытянул ноги. Левую словно иголками колет. Он потыкал пальцем, пощупал: целиком онемела или нет? И так увлекся, что не заметил, как по высокой придорожной траве к нему крадется Дирк. И только когда на ноги упала тень, он вздрогнул, поднял голову и увидел брата.

— Вот, значит, как ты колесо ищешь! — сказал Дирк.

— Ты тоже не очень-то много нашел, — огрызнулся Пиер. Ну и напугал же его брат!

— Я-то хожу и ищу, а не сижу на траве.

Вдруг неожиданно для себя Пиер сказал:

— Интересно, далеко ли бы ты ушел без ног?

— Чего? — не понял Дирк.

Пиер тут же спохватился и перевел разговор.

— На своей дороге я все фермы обошел, а это уже твоя дорога. Так что ступай, а я здесь подожду.

— Ничего себе, — возмутился Дирк, — он здесь подождет! А мне что, до Тернаада топать, что ли?

— Кто знает, а вдруг как раз там есть хорошие колеса? — настаивал Пиер: он все мстил брату за то, что тот его напугал. Хотя в душе был даже рад, что Дирк пришел. Когда Дирк рядом, в голову не лезет всякая чушь, будто ног нет или еще что. Конечно, он один здесь не останется. Он вскочил и сказал: — Я с тобой, Дирк! — И тут же повалился на землю: — Ой, ноги! Меня ноги не держат!

— Они от безделья задремали и еще не проснулись.

— Да, да, конечно, не проснулись, — согласился Пиер, облегченно вздохнув. Ух, как он испугался! — Знаешь, сперва даже показалось, что у меня ног совсем нет.

— Ног у тебя хватает, — сказал Дирк, — а вот мозгов маловато.

— Это еще почему? — обиделся Пиер, но тут же улыбнулся: — Все-таки хорошо, что ты пришел. Терпеть не могу в одиночку ходить.

— Я тоже, — признался Дирк. — Вставай, пошли, нечего рассиживаться.

— До Тернаада пойдем? — спросил Пиер. — Этак до вечера не доберемся, а я уже есть захотел, пока тебя ждал. За обедом толком не поел, торопился. Давай сбегаем, попросим у мамы что-нибудь.

Дирк колебался.

— Ладно, — наконец согласился он, — я тоже есть хочу. Бегом домой и обратно. А отсюда уже пойдем искать дальше, хоть до Тернаада. Только, чур, не баловаться больше.

И они побежали в Приморку. В деревне, наконец, перевели дух и пошли шагом. На улице ни души, тихо кругом.

— Никого еще нет, все на фермах колесо ищут, один ты не выдержал, обжора. — Дирку стало стыдно.

— Сам говорил, что есть хочешь.

— Да я бы и слова не сказал, если бы не ты.

Вдруг страшное бряцанье и лязганье разорвало тишину. Потом на мгновение все стихло. И тут же в забор соседнего дома что-то глухо стукнуло, словно камнем запустили.

Пиер и Дирк посмотрели друг на друга и ухмыльнулись.

— Промазал, — с удовольствием сказал Дирк, — чуть забор не пробил! Попади он в птицу — мокрое место осталось бы.

— Еще бы! — согласился Пиер.

Братья стояли и прислушивались, хитро улыбаясь, — что будет дальше? Они-то прекрасно знали, в чем дело. За этим забором жил Янус. Наверное, уже поспевает вишня и птицы прилетают полакомиться. Каждую весну Янус сидит под деревом и караулит. А жена его, Яна, залезает на вишню и развешивает на длинной веревке жестянки. Чуть не до вершины лезет. Как только тонкие ветки ее держат? Самому Янусу не забраться — ног нет. Зато, как только поспевает вишня, он целыми днями сидит под деревом в своем кресле на колесиках и, стоит птице появиться, дергает за веревку, жестянки начинают бряцать да лязгать. Любая птица испугается. А вот сорокам хоть бы что. Они птицы умные и смелые: шуми не шуми, а они хоть одну ягодку, да утащат. С сороками и мальчишками Янус боролся по-другому.

Рядом с креслом всегда лежала куча камней для непрошеных гостей. Маленький двор был обнесен высоким глухим забором. Сверху все утыкано гвоздями да бутылочными осколками. И все-таки мальчишек как магнитом тянуло к вишне: больше деревьев в Приморке не было. А вишни и на всем побережье не сыскать. Ягоды и фрукты для мальчишек и птиц в этих краях — редкость. Поэтому-то Янус дневал и ночевал во дворе, когда наступала весна. Ягоды еще зеленые, но для них все равно соблазн: лучше недозрелой вишни отведать, чем никакой. И на случай, если забор с гвоздями и острыми осколками ребят не остановит, у Януса под рукой всегда куча камней, их ему Яна собирает. Она по деревням ходит, хлебом торгует, а обратно с полной корзиной камней приходит. И если Янус увидит, что через забор, обдирая руки, стараясь не порвать одежду, лезет мальчишка, то тут же запустит камнем — рука не дрогнет. И птиц не щадил. За долгие годы он научился бросать без промаха.