– Прелестно, – согласилась Джо, изумляясь, почему судьба выбрала такую милую девушку, как Джинни, чтобы мучить её. Она попыталась сменить тему: – А как вы будете подавать сюда, наверх, еду, ведь она может остыть?…
– На лифте, глупенькая, – улыбаясь, ответила Джинни. Она открыла дверь и отступила в сторону, приглашая Джо войти первой.
Джо сделала два шага по плоской, окружённой парапетом крыше и услышала, как дверь за ней захлопнулась. Она повернулась, окликая Джинни, и застыла на месте, когда мужской голос произнёс:
– Я думал, ты уже не придёшь. Иди сюда и присаживайся. Твой луковый суп остывает.
Джо не повернулась, уставившись на закрытую дверь.
– Дэниел? – пробормотала она, закрывая глаза и изо всех сил стараясь не поддаваться ему.
– Он самый, – подтвердил Куинн, подходя ближе и кладя руки ей на плечи. – Согласен, это мальчишеская затея, но она – лучшее, что я мог придумать, чтобы ты пришла сюда ко мне.
– И что, для нас здесь накрыли стол к ужину? – спросила Джо, все ещё отказываясь повернуться.
– Точно, – сказал Дэниел, проводя ладонями по её плечам. – Я заказал для тебя филе-миньон. Мне же сегодня достанется простой пирог.
– Потому, что ты рассердился, когда Энди рассказал тебе, что я написала книгу?
– Нет, моя дорогая Джо. Потому, что я повёл себя по-идиотски, когда Энди рассказал мне, что ты написала книгу. Я, наверное, сошёл с ума. Ты никогда не пыталась использовать меня, чтобы напечатать свою книгу, ты слишком честна, чтобы проделывать что-либо подобное. Мне надо было сразу это понять. В особенности, что касается такой книги, как «Одна на дороге»…
Вот теперь она повернулась. Потому, что Дэниел назвал её «моя дорогая Джо», и ещё потому, что он произнёс название её книги с каким-то особенным теплом.
– Ты прочёл её? – Она посмотрела на него, её серые глаза безмолвно вопрошали: «Тебе понравилось?…»
Дэниел сжал плечи Джо, улыбнулся и кивнул.
– Это наивный, но утешительный взгляд на то, что окружает человека, только начавшего познавать жизнь. Свежесть и невинность светятся в каждом слове, Джо. Твоя свежесть, твоя невинность.
Она проглотила внезапно возникший в горле комок.
– «Вы плачете, вы смеётесь – это становится частью вас самих», – слабо пошутила она; её губы задрожали, глаза наполнились слезами, готовыми заструиться по щекам.
– Мы с Уилбуром подбросили монетку за право издать эту книгу и все те, которые ты напишешь. Два попадания подряд, – сообщил ей Дэниел, нежно стирая у неё со щеки предательскую слезу. – Если ты, конечно, позволишь мне…
– Только попробуй этого не сделать, приятель! – предупредила Джо, упираясь руками ему в грудь. Она знала: перед ней стоял надёжный человек, значивший теперь в её жизни все.
Его следующие слова подтвердили это:
– Я люблю тебя, Джозефина Аббот. Пожалуйста, ради меня, и ради Ричи, и даже – Господи, помоги мне! – ради Уилбура будь моей женой, Джозефина!
Она ответила ему поцелуем, даже не заметив, что Дэниел назвал её Джозефиной.
КОНЕЦ
