Колесница Афродиты - [2]

– Хорошо, что ты хочешь стать певцом, а не комиком, приятель: к тому времени, как ты закончишь остроту, публика уже забудет начало, и не будет знать, где же ей смеяться…

Её брат поднялся и направился к двери.

– Ты права, Джо, паршивый из меня рассказчик. Ничего страшного, это может подождать до конца обеда, пойду, пожалуй, посмотрю немного телевизор.

– Эндрю Карлайл Аббот, немедленно вернись и закончи свой рассказ! – крикнула ему вслед Джо, смеясь. – Это Куинн хочет заключить с нами контракт? На три дня в неделю? На какой срок? За какую плату?

Энди ухмыльнулся и склонил голову набок; его тёмные медно-рыжие волосы упали на лоб.

– Ты слышала каждое моё слово, правда, сестричка? Я уж думал, ты не слушаешь. Трижды в неделю – по понедельникам, средам и пятницам, на шесть месяцев, и я содрал с него по нашему обычному тарифу для рабочих дней, без всяких скидок. Он и глазом не моргнул. Начинаем в понедельник.

– А контракт? – спросила Джо, внезапно ощутив, что готова лопнуть от переполнявших её радостных чувств.

– Я взял твою машину и сразу поехал к нему, пока он не передумал. Его адвокаты уже подготовили все бумаги, и мы вместе их заполнили.

– Так, значит, контракт составлял он? Не уверена, что мне это по нраву. Надеюсь, я не обязана отдать ему своего первенца или ещё что-нибудь в этом роде?

– Расслабься. Я твой партнёр, к тому же имею высшее образование, грамотный. Я в состоянии заключить обыкновенный контракт. Сейчас документ у его адвокатов и к пятнице будет у нас. Работать начинаем с понедельника. Наш клиент неплохой парень, Джо. Я хотел бы сам его повозить, хотя бы первые несколько дней, но я уже купил билет на самолёт и забронировал номер в гостинице на завтра. Мне не хочется подводить ребят – мы так давно планировали наш поход на плотах.

– Ты сказал ему про меня?

Джо приходилось не однажды сталкиваться с проявлением непонимания со стороны мужчин, когда они видели водителя-женщину. Энди об этом знал.

– А как же, конечно, сказал, – беззаботно ответил он, голодными глазами следя за приготовлением салата. – Как будто я когда-нибудь чего-нибудь не говорил…

Джо ловко управлялась с ножом, аккуратно очищая морковку.

– И сколько старых шуточек о женщинах-шофёрах он отпустил, прежде чем успокоился по этому поводу?

Энди осторожно потянулся через её плечо за зелёным перцем.

– Ни одной. Он знает, что ты будешь его шофёром, и все в порядке. Ну а теперь – ты собираешься вечно тут стоять или положишь, наконец, своё холодное оружие и крепко поцелуешь меня за отлично проделанную работу?

Джо закрыла глаза и целиком отдалась своей радости. Энди сделал это; он действительно это сделал! К чёрту этих Путни, испортивших ей настроение, нельзя быть такой пессимисткой, даже ненадолго. Она организовала «Абботс Аристократ Лимузинс» вовсе не ради каких-то там Путни. Она сделала это ради самой себя и ради Энди. И теперь они смогут получить ссуду для покупки второго лимузина. Они уже близки к этому, и ничто не сможет их остановить!

Она бросила нож на стол, повернулась к брату и крепко обняла его.

– Энди, милый, ты просто гений! Три дня в неделю в Нью-Йорке, ничего, кроме походов в музеи, прогулок в парке и дневных спектаклей в среду… Ты просто прелесть! Как мне тебя благодарить?

– Одолжи пятьдесят баксов на новое весло, – нахально попросил он, не желая упускать подвернувшийся случай. – Моё старое почти сломалось, а ты ведь не хочешь, чтобы твой гениальный брат три недели болтался по Колорадо без весла, правда?

– Считай, что оно у тебя уже есть! – Джо ещё раз чмокнула Энди в щеку и направилась к холодильнику. – Где-то тут должна быть бутылка вина, оставшаяся после Рождества… Энди, достань, пожалуйста, из бара «Эсмеральды» штопор. Мы должны это отметить!

– Ты всё ещё работаешь? Уже шесть часов. Скука смертная, мне здесь совершенно нечем заняться.

Дэниел Куинн поднял голову от рукописи и воззрился поверх своих очков в черепаховой оправе на мальчика, сидевшего перед ним и уныло упиравшегося подбородком в коленки.

– Неужто тебе тут так плохо? – сочувственно покачал он головой. – А где миссис Хеммингс?

– На кухне, – ответил Ричи Куинн и добавил: – Я пытался объяснить ей, как можно перевести её рецепты в десятичную систему, но ей это неинтересно.

– Не верю: это же безумно интересно! – не совсем искренне возразил его отец. – Готов поклясться, она ловила каждое твоё слово.

– На самом деле она меня выгнала, – сознался Ричи; пятна гневного румянца заалели на его бледных щеках.

Дэниел задумчиво приподнял левую бровь, глядя на своего сына. Плечи Рики поникли, руки были засунуты глубоко в карманы, носком ноги, обутой в кеду, он вяло пинал завернувшуюся бахрому восточного ковра, морковно-рыжие волосы в беспорядке падали на глаза.

Для своих десяти лет Ричи был высоким и слишком худым. А также слишком печальным. Дэниел не мог припомнить, когда в последний раз он видел улыбку на лице своего сына или слышал его по-настоящему весёлый смех. Ричи Куинн для своего возраста был чересчур умён. Учителя предпочитали называть Ричи «одарённым», хотя иногда Дэниэл думал, что незаурядный ум послан мальчику в наказание, и сердце его обливалось кровью при мысли о сыне.