Колечко с бирюзой - [17]

Они вышли на крыльцо. Петр остановился и с подозрением посмотрел на Наташу.

— Ты что на капитана окрысилась? Он же мировой мужик и действовал по инструкции.

Наташа промолчала, а Петр продолжал допытываться:

— Или приставать надумал?

— Ничего он не надумал, — с досадой отмахнулась Наташа. — Просто мне его физиономия не понравилась!

— Ну, это ты зря. — Петр коротко хохотнул. — Бабы от него без ума, да и он не промах…

Наташа с тоской посмотрела на соседа:

— Давайте оставим вашего замечательного капитана в покое. Кажется, кто-то обещал отвезти меня домой?..

Минут через двадцать Наташа сидела на заднем сиденье «уазика» с откинутым брезентовым верхом. Запыхавшийся Петр пристроился рядом с водителем. Он только что закончил руководить рукопашным боем, который вело отделение солдат с двумя рогатыми противниками.

Норовистая парочка брыкалась, отбивалась рогами. В конце концов коз связали и затолкали в кузов грузовика. Но Наташа подозревала, что впереди ее ждали более серьезные неприятности.

Глава 7

Наташа не ошиблась. Не спасло ее от сурового выговора и заступничество Петра, который пытался всячески защитить ее. Немного успокоившись и стараясь не глядеть на провинившуюся внучку, Анастасия Семеновна укоризненно бросила Петру:

— Слышала, что ты еще зимой вернулся домой, а глаз все не кажешь. Я уж думала, совсем забыл меня…

— Простите, ради Бога, Анастасия Семеновна, — Петр огорченно поскреб в затылке, — служба у меня такая. Сплошные дежурства, день и ночь на объекте пропадаю. Никак не получалось свободного времени выкроить, чтобы прийти навестить. — Он осмотрелся вокруг и остановил свой взгляд на Наташе. — А у вас все по-прежнему, ничего не изменилось, только Наталья вон какой красавицей выросла!

Бабушка махнула рукой:

— Вырасти-то выросла, в институт поступила, а ума с воробьиный коготок нажила! Ты бы по старой памяти шефство какое над ней взял, поговорил при случае, пожурил, а то мои слова от нее как от стенки горох отскакивают!

— Попробую, — улыбнулся ей Петр, — только сильно сомневаюсь, что она меня слушать будет!

Осуждающе поджав губы, Анастасия Семеновна взяла подойник и отправилась доить коз, наказав Наташе накрывать на стол. Бабушка бесповоротно настроилась накормить ужином неожиданного гостя, и Петр, хотя до дома ему оставалось не более сотни шагов, согласился остаться. Наташа налила ему борща, подала кружку с молоком. Вернулась бабушка, достала бутыль с домашним вином:

— По случаю встречи не возбраняется и выпить.

Гость и хозяйка выпили, а Наташа отказалась. Во время ужина она в основном помалкивала и украдкой разглядывала Петра.

За годы, что она его не видела, парень заметно раздался в плечах, заматерел. И только густой темно-русый чуб, основательно укороченный стрижкой, по-прежнему свисал на лоб. Теми же были и не слишком густые, но широкие брови, и нос все тот же, чуть коротковатый. Он всегда его забавно морщит, когда смеется, словно собирается чихнуть… Загорелое лицо, голубые с черными стрелочками ресниц глаза ласково смотрели на Анастасию Семеновну. Когда Петр обращался к Наташе, они всегда темнели. И когда она отвечала ему, он, казалось, чего-то пугался и отводил взгляд в сторону. И она от души забавлялась, как бы невзначай останавливая на соседе задумчивый взор, отчего он тут же терял нить разговора и явно смущался.

После ужина Петр вызвался помочь Наташе вымыть посуду и взялся за дело с таким пылом, что она не удержалась и съехидничала:

— Петр Васильевич, можно слегка умерить ваш энтузиазм? Бабуля вас простила, вы ей и без этого нравитесь.

— А вам? — Руки соседа застыли над грязной кастрюлей.

— А это будет зависеть от качества вымытой посуды, — рассмеялась Наташа.

До ее отъезда в Ленинград оставалось несколько дней. Уже был куплен билет и собран чемодан. В этот раз Наташа покидала бабушку с легким сердцем. После возобновления знакомства Петр дневал и ночевал у них. Вечерами, если не дежурил в части, почти допоздна возился в их дворе: починил сарай, в котором зимовали козы, подправил провалившуюся крышу курятника, попросил в части машину и привез угля и несколько кубометров дров. С помощью трех солдат распилил их на чурки, расколол и сложил в поленницы. С Анастасией Семеновной у них были самые теплые дружеские отношения. По вечерам они вместе смотрели программу «Время», разбирались в международных событиях.

Вот и в тот предпоследний перед Наташиным отъездом вечер они пили чай на кухне и горячо обсуждали новое скандальное заявление Джимми Картера.

Поначалу Наташа пыталась делать вид, что целиком поглощена спором о дальнейшем развитии советско-американских отношений, но вскоре начала клевать носом и, не удержавшись, во весь рот зевнула.

Бабушка подозрительно посмотрела на нее:

— Что это ты спозаранку носом клюешь? Уж не заболела ли перед отъездом? — Она дотронулась ладонью до лба внучки и укоризненно покачала головой. — Кажется, есть температура. А ну-ка, сейчас же выпей чаю с малиной, прими аспирин и — в постель! Не хватало еще заболеть и опоздать на занятия.

— Ничего страшного, — Наташа обняла бабушку, прижалась щекой к ее плечу, — это я слишком много горячего чаю выпила, не беспокойся, никакой температуры у меня нет.