Колечко - [32]

— Зато у меня есть вы, Коринза, — оскалился призрак. — Я уйду отсюда в вашем теле. Героем и победителем страшной нежити… Пусть вас это утешит.

— Не думаю.

Далекие огни мигали весело и приветливо. Мариуш почувствовал, как на глаза от ветра наворачиваются слезы. Сморгнул радужную пленку. За спиной Майсенеша, у конца моста, что-то шевельнулось в лунном свете — или ему просто показалось?

— Не думаю, — повторил он, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Вам ведь нужно живое тело, тьер Майсенеш.

Обломок шпаги холодно блеснул — кадавр, шагнув вперед, остановился. Лицо Майсенеша поплыло в лунном свете, искаженное страхом и яростью. Не отводя сломанного, но все же острого лезвия от горла, Мариуш улыбнулся, понимая, что выиграл. Рассчитал правильно — и выиграл.

— Не дурите, Коринза, — прошипел призрак. — Ваша душа заложена, не забыли? Мы можем договориться. Вытащите меня сейчас, а потом я найду другое тело. Вы доживете свою жизнь — а там видно будет! Всегда есть выход.

— Не думаю…

Мариуш сглотнул вязкую слюну, посмотрел в лицо Тадеуса Майсенеша, прямо в темные провалы на месте глаз, уже без всякой опаски. Неупокоенному не сладить с тем, кто одной ногой ступил за грань. А для этого нужно только выбрать по-настоящему. Слегка повернул обломок так, чтоб острый край уперся в кожу. Подумал, что это должно быть быстро — артерия же. И что Тадеусу никак не успеть. Вот только что там шевелится на границе света и тьмы, буквально в нескольких шагах?

— Глупец. Вы не понимаете…

Кадавр качнулся вперед, не двигаясь, впрочем, с места. И кусок тьмы у него за спиной тоже качнулся, оказавшись немного ближе. Резким порывом ударил в лицо ветер.

— Это вы не понимаете, — устало проговорил Мариуш, понимая, что пора. Дальше тянуть нельзя, раз уж решился. — Я не отдам вам город. Его строили мои предки. Мне здесь нравилось. Не хочу, чтоб вы его поганили своим присутствием — в любом теле и виде. А впрочем, это все слова. Я не хочу, чтобы вы ушли отсюда победителем, тьер Майсенеш, вот и все…

Он почти успел. Острие кольнуло кожу, рука напряглась — кадавр прыгнул вперед — и вместе с ним рванулась тьма. Ветер вдруг стал тяжелым, плотным и упругим. Он толкнул Мариуша в грудь, сбивая с ног, отшвырнул назад и в сторону, к парапету. Бронзовое крыло хлопнуло в воздухе, выбивая шпагу из рук. Тьма, оскалившись, мелькнула в сторону кадавра, но тот увернулся — и химеру, тяжелую бронзовую химеру пронесло мимо. Со стороны берега уже взмывала в воздух еще одна темная тень, широко распахнув крылья. Кадавр оказался рядом, ухватил за рукав — Мариуш дернулся, оставил клок ткани в скрюченных пальцах — химера обернулась, быстро, но не успевая. Отпрыгнув, Мариуш вскочил на парапет, понимая, что лучше в воду. Разбиться о темную зеркальную гладь, утонуть — все лучше. Ветер ударил откуда-то сбоку, едва не сбив с парапета. Пригнувшись, Мариуш удержался на полусогнутых коленях, но следующий порыв толкнул в спину, потом в грудь, в другой бок. Холодный, горячий, упругий и падающий вихрем со всех сторон… Ветра играли с ним, не давая слететь с моста, поддерживая, кружа и толкая. А на мосту четыре химеры играли с кадавром, словно четыре кошки с загнанной мышью. Прыгали вокруг, мелькали и кружились, толкали друг к другу тяжелыми лапами. Кадавр, оскалясь и хрипя, пытался отбиваться, рвал воздух пальцами, но по бронзе его руки лишь скользили. И Мариуш, задыхаясь от бьющего в лицо ветра, смотрел, как небрежно и жестоко выхватывают клыкастые пасти куски плоти, не давая нежити упасть.

— Хватит, — услышал он свой голос будто со стороны и снова крикнул, пронзительно и жалко. — Хватит, прошу!

Одна из химер, оказавшаяся ближе, подняла голову, обернула к нему искаженное получеловеческое лицо. И кадавр, на мгновение покинутый мучительницами, тоже обернулся и глянул. Холодея, Мариуш дернулся, чтобы спрыгнуть на мост. Химера зарычала, басовито и гулко. Парапет под ногами Мариуша отозвался дрожью.

— Хватит, — повторил Мариуш, не обращая внимания, что ветер зло и жадно рвет развевающиеся полы камзола, треплет волосы, грубо толкает во все стороны.

Жертва и охотники смотрели на него, и ни у кого из них во взгляде не было ничего человеческого, лишь тьма и лунный свет играли тенями. Потом химера тряхнула мордой — и прыгнула. Сбив кадавра на плиты моста, приземлилась сверху, ломая кости, рванула шею и затылок, отскочила. Ее место тут же заняла другая. Окружив распластанное тело, бронзовые твари рвали его на куски, прижимая лапами и мотая мордами, как живые кошки. Через пару минут все было кончено. От посмертной оболочки тьера Майсенеша остались лишь несколько пятен на полированном граните — и четыре фигуры, лениво складывающие крылья. Ветер, затихая, в последний раз упругой лапищей толкнул Мариуша в спину — некромант слетел с парапета, приземлившись на четвереньки, торопливо встал. Сзади холод реки — темный смертельный холод. Впереди — бронзовые стражи. И рассвет — еле виден розовеющей полоской. Сглотнув, Мариуш заставил себя шагнуть вперед, на середину моста. Химеры смотрели на него равнодушно и даже — если не показалось — с некоторым любопытством. Одна мягко — струей ртути — перелилась поближе, села на задние лапы, склонив голову и заглядывая ему в лицо. Мариуш замер. Присмотревшись, химера тряхнула ушами, разведя их в стороны и немного назад, оскалилась, обнажив кинжалы бронзовых клыков.