Колдун - [14]

Это было странно и необъяснимо. Наверное, права была бабка Серафима, говорившая, что порой, даже зная целое, трудно понять часть. Видно, это был как раз тот самый случай. Колдуны и ведьмицы, к которым она обращалась, заметили в ней сильные экстрасенсорные способности, и один из них, некий маг и Белый колдун Симеон, предложил ей пойти к нему в ученицы. Сначала Мария отказалась, но после разговоров со своей теткой Виолеттой, и первых уроков, которые она ей дала, Мария поверила в то, что колдун не обманывал. Она стала его ученицей, и была ею до тех пор, пока колдуна не нашли в своей квартире мертвым и без каких-либо признаков насильственной смерти. Мария, пришедшая как обычно на следующее утро, застала в квартире с десяток милиционеров, которых вызвала помощница, обнаружившая мертвого Симеона. Ее долго и обстоятельно допрашивали, но Мария ничего не могла сказать им. Ничего, кроме того, что почувствовала в квартире слабые, еле различимые следы чьей-то магии. И магии чужой, не имевшей к убитому никакого отношения.

Этого она им не сказала, потому что ей вряд ли кто поверил бы, к тому же милиция, имеющая обыкновение всегда подозревать самых  близких людей, могла прицепиться к Марии, чего ей совершенно не хотелось.

После Симеона она училась еще у двух ведьмиц: старой бабки Авдотьи, и черной магини Зои. Про бабку я слышал краем уха - говорили, что она шарлатанка, в совершенстве знавшая человеческую психологию. О Зое я знал гораздо больше - мы как-то пересекались с ней. Это длинная история, и как-нибудь я расскажу об этом, но вкратце могу сказать, что могущественнее Зои я знал только одно человека - свою бабку Серафиму. Наша встреча, когда я, вместе со многими известными колдунами и ведьмицами оказался на ее свадьбе, оставила после себя тяжелое воспоминание - я помню, как долго и серьезно болел после нашей встречи.

Я узнал, что после обучения Мария занялась самостоятельной практикой, которая очень скоро принесла ей богатую клиентуру, уважение и даже некоторую славу, которой она всячески избегала. Она никого не лечила, но охотно занималась приворотами на удачу, богатство и любовь - это оказалось очень прибыльным делом. Несколько раз она сотрудничала с милицией, когда к ней обращались с просьбой помочь в поисках пропавших людей. Мария не стала распространяться, насколько удачными оказались поиски, а я не стал ее расспрашивать.

А потом она встретила Андрея, молодого и талантливого хирурга, за которого вышла замуж. Их сыну - Егору, вскоре должно было исполниться двенадцать лет и, насколько я понял, Мария души не чаяла в своем сыне...

Я тоже, вкратце рассказал Марии историю многих лет, прожитых без нее, но моя жизнь была куда скучнее и однообразнее. Лечение мозолей, геморроя и поноса, время от времени одолевавших сельских жителей, вряд ли можно назвать интересной и насыщенной жизнью. О недавнем случае с Данилкой я почему-то предпочел умолчать - не знаю, мне показалось, что у нас и так слишком мало времени, чтобы тратить его на хвалебные рассказы. Правда, мы довольно обстоятельно поговорили о Митьке и Татьяне, но это было в перерывах между страстными объятиями, из которых, будь моя воля, я никогда бы не выпускал ее...

А потом за ней приехала та же самая машина, что привезла ее, и Мария уехала, так и не ответив на вопрос, увидимся ли мы снова. Я долго стоял у калитки, глядя вслед удалявшемуся автомобилю, на оседавшую на дорогу пыль, и думал. О чем я думал? Трудно сказать. Обо всем. О Марии, о себе, о нас. Меня не покидало ощущение, что наша встреча была не случайной, и причиной тому были вовсе не Митька с Таней, но я не провидец, а всего лишь травник...

________________________________________________________________

...Я посмотрел на осторожно входящего в дом деда Андрея, и кивнул ему. Он откашлялся и, перекрестившись, спросил:

- Можно?

- Входи, дед Андрей, - я пригласил его жестом, - присаживайся.

Осторожно, стараясь не шаркнуть по высокому порогу, дед перешагнул его и вошел в большую светлицу, сиявшую чистотой после быстро наведшей здесь порядок Марии. Мне нравился этот дед. Бывший плотник он, пока не одолела его старческая подагра, был мастером на все руки, которые иначе, чем золотыми назвать было нельзя. Меня немного удивил его приход - дед Андрей всегда предпочитал лечиться сам, используя старый дедовский метод: стакан спирта и стакан свежего меда с утра, и такая же смесь вечером. Не могу сказать, что я был согласен с ним, но деду в прошлом году стукнуло семьдесят, а выглядел он всего на пятьдесят с небольшим. Как говорится, делайте выводы...

Он уселся на лавку, покряхтел для порядку и, посмотрев на меня, произнес:

- Антоша, младшенький Ксении, внучки моей сынок, правнук, значит, - он откашлялся, искоса глядя на меня, и закончил, - вроде как, лунатик.

- Что значит вроде как? - Я посмотрел на его узловатые руки, беспокойно лежащие на коленях - в них даже на расстоянии чувствовалась немалая сила, - С чего вы так решили?

- А с чего тут решать? - Дед нахмурился, - По ночам встает, и ходит по дому с закрытыми глазами. Кто же еще? Боимся мы, - он вздохнул, - никогда в нашем роду такого не было.