Колдун Лемурии - [2]

Валькар словно кошка вскочил на ноги, до того как его противник успел принять боевую стойку, и огромный меч по самую рукоять погрузился в тело отара.

Ялед Малх покачнулся, разинул рот, судорожно глотая воздух. Глаза его выкатились, стекленея, взгляд замер на торчащей из груди рукояти меча. Обессилевшей рукой он попытался выдернуть меч. Затем колени дворянина подогнулись, изо рта хлынул поток крови, и мертвый отар повалился к ногам Тонгора.

Наемник уперся пяткой в живот трупа, выдернул меч и вытер его о накидку убитого. Держа в руках обнаженный клинок, он обвел взглядом побелевшие лица зрителей. Никто не осмеливался заговорить. Северянин пожал плечами и вложил меч в ножны.

За спиной варвара шаркнула сандалия. Но не успел Тонгор обернуться, как тяжелая дубинка ударила его по голове. Северянин упал лицом вниз и погрузился в море темноты.

Адская головная боль выдернула Тонгора из небытия. Он оказался прикованным к сырой каменной стене камеры в подземелье глубоко под крепостью Турдиса. Сквозь люк в потолке падал одинокий косой луч света, и по углу его наклона Тонгор решил, что пролежал без сознания немногим меньше часа.

Скоро должно начать смеркаться.

Варвар осмотрел цепи и понял, что их не разорвать даже такому силачу, как он. Затем Тонгор просто махнул на все рукой, отнесясь к происшедшему с фатализмом, свойственным философии диких северян, которые не тратят времени понапрасну, пытаясь совершить невозможное.

Тонгора удивило то, что он до сих пор жив. Пока он находился без сознания, сотники — друзья Яледа Малха могли бы легко покончить с ним одним ударом кинжала. Тонгор мрачно ухмыльнулся. Однако дворяне Турдиса, с их изощренной жестокостью, без сомнения, с большим удовольствием увидели бы варвара прикованным к веслу на галере или с наслаждением наблюдали бы, как Тонгора скармливают слитам — цветам-вампирам, растущим в личном саду сарка. Прикончить северянина ударом кинжала было бы для них слишком банально…

Ножны Тонгора, конечно, оказались пусты, и варвар все сильнее чувствовал и другую пустоту — пустоту в животе. В это время он обычно выпивал кружку кислого эля, закусывая жареным окороком буфара. Часто он делил трапезу с Элдом Турмисом и другими наемниками в таверне «Обнаженный меч».

«Ладно, пусть меня схватили, но надо попробовать получить в этой жизни все, чего хочется», — подумал Тонгор.

Он принялся орать и кричал до тех пор, пока к двери камеры не приковылял толстый тюремщик. От него несло порошком лотоса сновидений. Тюремщик взглянул на бронзового гиганта, прикованного к стене.

— Что тебе надо?

— Есть хочу, — объявил Тонгор.

Жирный тюремщик разинул рот, собираясь что-то сказать, затем презрительно рассмеялся и только потом вновь заговорил:

— Еды тебе подать? Не позже как через час ты предстанешь перед даотаром. Он будет судить тебя за убийство своего командира. А ты думаешь только о том, чтобы набить себе брюхо!

Может быть, ты хочешь, чтобы тебе накрыли стол яствами из кухонь сарка?

Тонгор улыбнулся:

— А почему бы и нет? Я оказал городу услугу, избавив его от обманщика, труса и плохого командира. И даотар, и Фал Турид, сарк Турдиса, должны наградить меня за это.

— Да, северянин, они тебя наградят, — фыркнул тюремщик. — Они скормят твое сердце слитам! Разве ты не знаешь, что даотар охраны, знатный Баранд Тон, старый друг отца убитого тобой человека? Да! Интересно взглянуть, как справятся с тобой цветы-вампиры… Вот такая награда тебя ожидает!

— Пусть будет, что будет, — проворчал Тонгор. — Но от этого я не стану менее голодным. Перед тем как скормить меня слитам, пусть, по крайней мере, покормят меня самого!

Тюремщик что-то недовольно пробурчал и зашаркал прочь, а чуть позже вернулся с кувшином кислого дешевого вина и мясной похлебкой. Он вошел в камеру и поставил еду перед валькаром.

— Цепи у тебя длинные, дотянешься, — проговорил он, мучаясь одышкой. — Когда поешь, крикнешь… И, во имя богов, закончи «трапезу» до того, как за тобой явятся люди даотара.

Не хочу, чтобы начальство думало, что я балую подонков вроде тебя!

Цепи действительно оказались достаточно длинными, так что Тонгор жадно проглотил похлебку и двумя огромными глотками выпил все вино. С полным животом ему всегда думалось лучше. Утолив голод, северянин начал ломать голову над тем, как выкрутиться из создавшегося положения. За время долгих скитаний его уже сажали в тюрьмы в дюжине городов. И всякий раз варвар успешно выбирался на свободу, так как знал множество способов побега.

Первой его мыслью было привалиться к стене, притворившись спящим, а когда тюремщик придет забрать посуду, ударить его ногами и попытаться отнять ключи.

Некоторое время Тонгор обдумывал этот план, но затем отказался от него. Если цепи достаточно длинны, и он дотянулся до еды на полу, их хватит для того, чтобы собрать в руке тяжелую петлю, которой можно огреть тюремщика по голове. По крайней мере, стоит попытаться сделать. Тонгору уже приходилось служить на галерах садиста сарка Шембиса, и морские путешествия, а тем более цветы-вампиры, были ему не по нутру.

Он позвал тюремщика, заявив, что поел, и стал ждать, сжав в руке тяжелую петлю железной цепи.